— Марина узнала, что ту женщину отправили в больницу. И сказала мне.
— Для чего?
— Для чего? — переспросил Глеб. И замялся. В самом деле, для чего Марина сказала ему о похоронах? Он как-то не думал об этом… — Ну, сказала… Проговорилась.
— Вот как? Проговорилась. Ну-ну… Пей! Давай опрокинем за благополучную твою поездку. Завидую тебе, сил нет! Почему тебе так везет, а? Женщины тебя любят. На работе все в порядке. Красавец. Рост. Вес. Масть. Все, что надо. А я, понимаешь… Толст. Невезуч. Полгода со Скрипкиным воюю.
Глеб не мог понять, иронизирует Никита или говорит всерьез. Он быстрым взглядом коснулся круглого лица приятеля и вновь уставился в рюмку.
— Итак, за твою поездку и возвращение! — Никита выпил и закусил мармеладом. — Тебе вредно таскаться по моргам. Ты сейчас выглядишь не лучшим образом.
Глеб молчал, разглядывая янтарную поверхность наливки.
— Тебе было там очень скверно?
Глеб отпил глоток, поставил рюмку на стол:
— Я, кажется, все-таки пойду… туда, Кит. И все расскажу.
Никита приподнял газету, извлек из-под нее надорванную пачку сахара, выудил два квадратика и бросил их в чашку с кофе.
— Моя бабушка говорила: дураками не рождаются, дураками умирают… Что ж, придется нам с тобой выпить за твое возвращение из мест весьма отдаленных. После многолетнего отсутствия! — Никита поднял свою пустую рюмку. — Прозит!
Соло трубы окончилось. Теперь за работу принялся саксофон. Те же пронзительные синкопы, разделенные долгими паузами.
Никита встал, подошел к магнитофону.
— Такой менуэт испоганили, мерзавцы. — Он нажал кнопку. Саксофон споткнулся на высокой ноте. Бобины прекратили свое кружение.
Никита вернулся к столу, вытащил из ящика тоненькую книжицу с тремя яркими полосами поперек обложки: зеленой, желтой и красной.
— Тебе знаком этот труд? Чрезвычайно мудрая книга. Так вот, параграф помер пятнадцать. — Никита нашел нужную страницу, сел и вытянул ноги. — «При дорожно-транспортном происшествии водители, причастные к нему, обязаны: а) Без промедления остановиться и не трогать с места транспортное средство, а также другие предметы, имеющие отношение к происшествию, б) В случае необходимости вызвать скорую медицинскую помощь, а если это невозможно, отправить пострадавших на попутном или на своем транспортном средстве в ближайшее медицинское учреждение и сообщить там свою фамилию, номерной знак транспортного средства…» И так далее… «в) Сообщить о случившемся в милицию…»
Глеб смотрел на отвисший старый шлепанец Никиты, на дырку в носке, сквозь которую темнела пятка. Он устал за эти дни и хотел спать.
Никита захлопнул книжицу, метнул ее на диван.
— Ни одного из четырех пунктов, предусмотренные правилами дорожного движения, ты не выполнил. Более того! Ты поступил наоборот…
— Знаешь, мне очень хочется спать.
— Это тебе и надо было сделать, чем мотаться по моргам. Ну какого дьявола тебя туда понесло? Самоанализ? Глупо! Тобой сейчас больше владеют эмоции, чем логика…
— Обыкновенный страх, — прервал Глеб. — Это верней.
— Да. Ты прав. Но подожди, не спеши. Страх исчезнет с уверенностью, что все кончилось, все шито-крыто… Ты зачем ко мне пришел? Чтобы я лишний раз тебя в этом убедил? Тебе ужасно хочется, чтобы тебя уговаривали! Вот я и поступаю так. Но не потому, что я тебя очень люблю… Учти, по твоей милости я, Алена и Марина стали твоими соучастниками. Так уж будь добр, не подкладывай нам свинью. Молчишь, так молчи до конца.
— Я как-то не подумал об этом, — растерялся Глеб и вытер ладонью лоб.
— А учесть и эту ситуацию не мешает. Кстати, это гарантия, что и мы будем хранить тайну. Пусть это поддержит твой слабый дух. Аминь!
Никита размешивал кофе, наблюдая, как поверхность морщат белесые жгутики отвара.
Глеб подобрал рюмку и грел ее в тесно сжатых ладонях.
В коридоре послышался скрип паркета. Дверь комнаты приоткрылась, показалась женщина с мягким, милым лицом.
— Молодые люди, пирога с брусникой не желаете?
— Мама, ты, как всегда, молодец! — Никита вскочил навстречу матери и перехватил тарелку. — Кстати, мама, вглядись в этого субъекта. Тебе ни о чем не напоминают эти чистые глаза и высокий лоб Сократа?
Женщина добросовестно оглядела Глеба и с сомнением покачала головой.
— Это Глеб Казарцев. Я с ним вместе ходил в детский сад, в старшую группу.
— Что ты говоришь! — улыбнулась женщина. — Он действительно изменился.
— Да, ничто так не старит, как время! — подхватил Никита шутливым тоном.
— Чем вы занимаетесь, Глеб? — спросила женщина.