Детективы отвели Донти Драмма в комнату для допросов в подвале здания. Один из полицейских в форме был чернокожим, он узнал Донти, и они поболтали о футболе. В допросной Моррисси предложил парню воды, но тот отказался. В центре комнаты стоял маленький прямоугольный стол. Донти занял место с одной стороны, оба детектива — с другой. Комната была без окон, но залита ярким светом. В углу на треноге стояла видеокамера, но она не была направлена на Донти и, насколько он мог судить, была выключена.
Моррисси вытащил лист бумаги и объяснил Правило Миранды.[13] Донти поинтересовался, являлся он подозреваемым или свидетелем. Детективы объяснили, что ознакомление с правами — обычная процедура при проведении всех допросов. Чистая формальность.
Донти постепенно охватила тревога. Он внимательно прочитал все написанное и, поскольку скрывать ему было нечего, подписал, отказавшись тем самым от права хранить молчание и права на адвоката. Это была трагическая ошибка.
Невиновные люди очень часто отказываются от Правила Миранды во время допроса. Они знают о своей невиновности и хотят помочь полиции ее доказать. Виновные подозреваемые обычно отказываются от сотрудничества со следствием. Преступники-рецидивисты вообще умолкают и не произносят ни слова.
Моррисси начал вести протокол, когда «подозреваемый» вошел в комнату, а именно в 17.25.
Вопросы задавал в основном Кербер. Беседа началась с пространного обсуждения футбольного сезона, побед, поражений, неудач в финальной серии игр и, по слухам, предстоящей смены тренера. Кербер проявил искренний интерес к будущему Донти и выразил надежду, что тот восстановится и сможет играть за команду колледжа. Донти тоже на это надеялся.
Особый интерес Кербер проявил к упражнениям с тяжестями и задал много конкретных вопросов о том, какой вес Донти выжимал при подъеме на бицепсы, при жиме лежа, приседании со штангой и становой тяге.
Прозвучало немало вопросов о семье и о нем самом, об успехах в учебе, опыте работы, проблемах с законом, когда в шестнадцать лет его задержали с марихуаной, и примерно через час разговор переключился на Николь. Тональность беседы изменилась. Улыбки детективов исчезли. Вопросы стали жесткими. Давно ли они были знакомы? Долго ли вместе учились? Есть ли общие друзья? С кем Донти встречался? Как зовут его подруг? С кем встречалась Николь? Встречался ли он когда-нибудь с ней? Нет. Пытался ли он пригласить ее на свидание? Нет. Хотел ли он пригласить ее на свидание? Он хотел встречаться со многими девчонками. Белыми? Конечно, и с белыми тоже, но не встречался. Никогда не встречался с белой девушкой? Нет. А как же слухи, что они с Николь встречались, но старались держать это в тайне. Нет. У них не было ни одного свидания наедине, и они виделись только в компании друзей. Донти никогда до нее не дотрагивался. Но он признает, что хотел с ней встречаться? Он повторил, что хотел встречаться со многими девушками, белыми, черными и даже парой латиноамериканок. Значит, ему нравятся все девушки? Многие — да, но не все.
Кербер поинтересовался, участвовал ли Донти в поисках Николь. Да, Донти, как весь их выпускной класс, потратил не один час, пытаясь ее найти.
Они поговорили о Джоуи Гэмбле и других парнях, с которыми Николь встречалась в старшей школе. Кербер постоянно повторял вопрос, встречался ли Донти с Николь и не встречались ли они тайно? Его вопросы все больше напоминали обвинение, и Донти начал всерьез беспокоиться.
Роберта Драмм готовила ужин к семи вечера, и если по какой-то причине Донти задерживался, то всегда звонил и предупреждал. В семь вечера Донти спросил у детективов, может ли он уйти. Кербер ответил, что у него есть еще несколько вопросов. Донти попросил разрешения позвонить матери, но ему объяснили, что в полицейском участке нельзя пользоваться сотовыми.
После двух часов допроса Кербер выложил главный аргумент: заявил Донти, что у них есть свидетель, готовый дать показания под присягой — Николь говорила подругам, что встречалась с Донти, и они занимались сексом. Однако она хотела сохранить все в тайне, поскольку родители бы этого точно не одобрили. Богатый отец в Далласе отказал бы ей в поддержке и лишил наследства. Церковь тоже осудила бы ее, и так далее.
Такого свидетеля у полиции не было, но детективам разрешается прибегать ко лжи во время допроса.
Донти решительно отрицал связь с Николь.
Затем Кербер продолжил и сообщил, что, по словам того же свидетеля, Николь начала тяготиться этой связью и хотела ее прекратить, но Донти отказался оставить ее в покое. Она решила, что он стал за ней следить и совсем потерял голову.
Донти решительно все отрицал. Он потребовал сообщить имя свидетеля, но Кербер заявил, что это конфиденциальная информация. Донти часто повторял, что свидетель лжет.
Как и на всяком допросе, детективы отлично знали, чего хотят добиться. В отличие от Донти. Неожиданно Кербер резко переключился на зеленый пикап «форд» и стал задавать вопросы, как часто Донти на нем ездил, куда и так далее. «Форд» принадлежал Драммам уже много лет, на нем ездили дети.
Кербер спросил, часто ли Донти приезжал на нем в школу, в спортзал, в торговый центр и другие места, где бывают школьники. Приезжал ли на нем Донти в торговый центр вечером в пятницу 4 декабря, когда исчезла Николь?
Нет. В тот вечер, когда исчезла Николь, Донти был дома с младшей сестрой. Его родители уехали в Даллас на воскресное церковное мероприятие. Донти присматривал за сестрой. Они разогрели замороженную пиццу и смотрели телевизор, чего обычно мать им не разрешала. Да, зеленый пикап стоял возле дома. Родители уехали в Даллас на другой машине, имевшейся в семье, на «бьюике». Соседи подтвердили, что машина стояла там, где он указал. Никто не видел, чтобы Донти вечером уезжал. Сестра показала, что он постоянно был с ней и никуда не уезжал.
Кербер сообщил подозреваемому, что другой свидетель видел зеленый пикап «форд» на стоянке торгового центра примерно в то время, когда исчезла Николь. Донти возразил, что в Слоуне их зеленый пикап мог оказаться не единственным. Он поинтересовался у детективов, является ли подозреваемым. «Неужели вы думаете, что это я похитил Николь?» — раз за разом спрашивал он. Когда стало очевидно, что так и есть, он сильно разволновался и испугался.
Около девяти вечера Роберта Драмм забеспокоилась. Донти редко пропускал ужин и всегда носил с собой сотовый телефон. Все звонки матери переадресовывались на голосовую почту. Она начала обзванивать его друзей, но никто ничего не знал.
Наконец Кербер прямо спросил Донти, убивал ли тот Николь и как потом избавился от трупа. Донти с возмущением отрицал свою причастность к ее исчезновению. Кербер заявил, что не верит Донти. Разговор теперь велся на повышенных тонах с взаимными оскорблениями. На повторяющиеся обвинения Донти неизменно отвечал отрицательно. В 21.45 Кербер в бешенстве отбросил ногой стул и выскочил из комнаты. Моррисси отложил ручку и извинился за поведение коллеги. Он объяснил, что тот в состоянии очень сильного стресса, поскольку возглавлял следственную бригаду, и его постоянно спрашивали, что произошло с Николь. Возможно, она все еще жива. Кроме того, Кербер отличался вспыльчивым нравом и не терпел возражений.
Это был классический прием «хороший полицейский — плохой полицейский», и Донти отлично это понимал. Однако, поскольку Моррисси держался доброжелательно и вежливо, Донти с ним поболтал. Обстоятельства дела они не обсуждали. Донти попросил лимонада и что-нибудь поесть. Моррисси отправился за едой.
У Донти был близкий друг по имени Торри Пиккет. Они с седьмого класса вместе играли в футбол, но Торри пару лет назад задержали за участие в афере с продажей крэка, и из команды его отчислили. Школу он так и не окончил и теперь работал в бакалейном магазине. Полиция знала, что Торри освобождается в десять вечера, когда магазин закрывают. У выхода его ждали двое полицейских. Они спросили, согласен ли он добровольно отправиться с ними в участок и ответить на несколько вопросов по делу Николь Ярбер. Торри засомневался, чем сразу вызвал подозрения полицейских. Они сообщили ему, что его друг Донти уже находится в участке и ему нужна помощь. Торри решил убедиться в этом лично, и его доставили в участок на заднем сиденье полицейской машины. В участке Торри поместили в комнату рядом с той, где допрашивали Донти. Там имелось большое одностороннее зеркало, через которое полицейские могли незаметно наблюдать за подозреваемым, а тот их не видел. Помещение было оборудовано скрытыми микрофонами, позволявшими слышать все, что тут говорилось, тем, кто находился за зеркалом. Детектив Нидхэм вел допрос один и задал обычные общие вопросы. Торри тоже отказался воспользоваться Правилом Миранды, и Нидхэм вскоре перешел к обсуждению девушек, спрашивая, кто с кем встречался и кто из них водил своего парня за нос. Торри заявил, что Николь знал очень плохо и что даже не помнит, когда ее видел. Он поднял на смех само предположение, что его друг Донти встречался с ней. Через полчаса допроса Нидхэм вышел из комнаты, оставив Торри за столом в одиночестве.
13
Правило Миранды — юридическая норма, согласно которой задержанный по подозрению в совершении преступления имеет право хранить молчание во время допроса, право на помощь адвоката и присутствие адвоката при допросе. Названо по фамилии преступника-рецидивиста, судебное дело которого привело к возникновению этой нормы.