В адвокатской конторе Флэка ни о каком примирении и не помышляли. Отдохнув в воскресенье, которое, по счастью, выдалось тихим, и понимая, какая огромная работа впереди, Робби распределил имевшиеся в его распоряжении силы. Главным направлением удара было возбуждение судебных процессов по гражданским делам. Робби намеревался подать иски в суд штата и федеральный суд. В суд штата — за противоправное лишение жизни, где ответчиками будут названы городские власти Слоуна, полицейское управление, округ и окружной прокурор, сам штат Техас и его судьи, служащие тюрьмы и судьи апелляционных судов. Члены судебной системы обладали иммунитетом, но Робби все равно собирался выдвинуть против них иски. Точно так же, как и против губернатора, который вообще пользовался полной неприкосновенностью. В конечном счете большинство исков все равно отклонят, но Робби это ничуть не смущало. Он жаждал мести, хотел заставить всех виновных понервничать и нанять адвокатов. Он обожал открытые противостояния в суде, особенно когда наносил болезненные удары на глазах у прессы. Его клиенты Драммы, как и он сам, выступали против насилия на улицах, но он знал, как устроить настоящий ад в зале суда. Тяжба наверняка затянется на годы и займет все его время, но он не сомневался, что в конце концов обязательно победит.
Иск в федеральный суд будет касаться гражданских прав, где ответчиками в основном будут выступать те же лица. Здесь он не станет терять времени на судей и губернатора, а сосредоточится на городских властях, полиции и Поле Коффи. В свете последних событий можно было рассчитывать даже на крупную материальную компенсацию, но до этого было еще очень далеко. Город, округ и, главное, страховые компании ни за что не захотят выставлять свое грязное белье на обозрение присяжных, особенно в связи с таким скандалом. Когда вскроются все неприглядные действия Дрю Кербера и Пола Коффи, маститые адвокаты страховщиков придут в ужас. Робби был одержим идеей мести, но уже улавливал запах денег.
Другой удар планировалось нанести по Полу Коффи, нарушившему этические нормы. Победа могла привести к лишению его права заниматься юридической практикой, но Робби понимал, что шансы выиграть невелики. Он также намеревался подать иск на Милтона Прадлоу в Комиссию штата по судьям, но на это требовалось время. Еще не прояснились все обстоятельства отказа принятия прошения, однако с этим проблем не будет. На Уголовный апелляционный суд Техаса уже набросился рой жаждущих крови журналистов, и Робби собирался дождаться результатов их расследования.
Робби держал связь с министерством юстиции в Вашингтоне, отвечал на звонки противников смертной казни со всей страны и общался с журналистами. Офис напоминал теперь сумасшедший дом, но в стихии бурной деятельности Робби чувствовал себя как рыба в воде.
Адвокатская контора, куда Кит и Дана отправились в понедельник утром, сильно отличалась от штаб-квартиры Флэка. В офисе Робби постоянно толпились люди, чувствовалось напряжение и кипела жизнь. А контора Элмо Лэйерда была маленькой и тихой. Мэтью охарактеризовал шестидесятилетнего Элмо как опытного адвоката, который специализировался на уголовных делах. Тот редко выступал в суде, зато давал отличные советы. Лэйерд дружил с Бернсом и, что особенно важно, играл в гольф с окружным прокурором.
— У меня никогда еще не было подобных дел, — признался он, выслушав пастора. Как и все любители утренних газет, он был в курсе скандальных событий в Техасе.
— Для меня это тоже в новинку, — кивнул Кит.
— Конкретной статьи, по которой вас можно привлечь к ответственности, нет. Вы помогли человеку, решившему нарушить условия досрочного освобождения. Это не является тяжким преступлением, но вас могут обвинить в препятствовании отправлению правосудия.
— Мы читали эти статьи, — заметила Дана. — Мэтью переслал их нам вместе с материалами по похожим делам в других штатах. Там все очень туманно.
— Я не смог найти ни одного похожего дела в Канзасе, — сообщил Элмо, заранее подготовившийся к беседе. — Правда, это ничего не значит. Если окружной прокурор решит выдвинуть обвинение, то у него на руках все козыри. Вы ведь не собираетесь ничего отрицать, верно?
— Верно, — подтвердил Кит.
— Тогда я бы посоветовал вам заключить сделку. Вы признаете свою вину, причем чем раньше, тем лучше. Сейчас Бойетт на свободе. Может, он нанесет новый удар, а может, и нет. Заключив правильную сделку до того, как он сорвется, вы минимизируете возможные негативные последствия для себя. Если Бойетт причинит кому-то вред, то ваша вина возрастет, тогда простое дело может сильно осложниться.
— А какую сделку вы называете правильной? — поинтересовался пастор.
— Никакого тюремного заключения и символическое наказание, — ответил Элмо, пожимая плечами.
— Например?
— Все просто: вы являетесь в суд, приговариваетесь к уплате небольшого штрафа, но, конечно, не к тюремному сроку.
— Я очень надеялась на нечто подобное, — призналась Дана.
— А спустя какое-то время я смогу добиться снятия судимости, — добавил Элмо.
— Но решение суда станет достоянием общественности? — спросил Кит.
— Да, и именно это вызывает тревогу. О Бойетте сегодня написали на первых полосах утренних газет Топеки, и уверен, в ближайшие дни о нем будут вспоминать снова и снова. Мы невольно оказываемся причастными к этим скандальным событиям. Какой-нибудь журналист может запросто наткнуться на решение суда по отношению к вам. Подумайте сами — это отличный материал для газетчиков! Местный священник оказывает помощь настоящему убийце и все такое. Я представляю, какой в прессе поднимется шум, но особого вреда вам от него не будет. Гораздо хуже, если шум поднимется после совершения Бойеттом нового преступления. Тогда под огнем критики окажется окружной прокурор, который будет вынужден занять куда более жесткую позицию.
Кит и Дана обменялись взглядами, полными сомнения. Это был их первый визит к адвокату, и они надеялись, что последний.
— Послушайте, мистер Лэйерд, — сказал Кит, — я не хочу жить в страхе. Я признаю свою вину и готов понести наказание. У нас очень простой вопрос: что мы сейчас должны сделать?
— Дайте мне несколько часов для разговора с окружным прокурором. Если он согласится, мы быстро заключим сделку и закроем вопрос. При определенной доле везения о вашей связи с Бойеттом никто не узнает.
— И как быстро все это может решиться?
Лэйерд снова пожал плечами.
— Думаю, на этой неделе.
— И вы обещаете, что моего мужа не посадят? — умоляюще спросила Дана.
— Обещать я ничего не могу, но заключение крайне маловероятно. Давайте встретимся завтра утром.
Кит и Дана сели в машину возле офиса Лэйерда, но уехали не сразу. Какое-то время они молча сидели, разглядывая стену здания.
— Не могу поверить, что мы находимся здесь, обсуждаем твое признание и волнуемся, как бы тебя не посадили в тюрьму, — сказала она.
— Потрясающе, верно? Мне нравится!
— Что?
— Должен признаться, Дана, что если не принимать в расчет наш медовый месяц, то эта неделя была самой интересной в моей жизни.
— Да ты с ума сошел! Похоже, общение с Бойеттом не прошло для тебя даром.
— Да, я уже начинаю по нему скучать.
— Поехали, Кит. Мне не нравятся твои шутки.
Сообщалось, что губернатор целиком поглощен работой над бюджетом штата, поэтому для комментариев по делу Драмма у него не было времени, тем более что, по его мнению, дело уже закрыто.
На самом деле Ньютон заперся в кабинете с Уэйном и Барри, и все трое, страдая от головной боли, глотали таблетки ибупрофена и пытались решить, что делать дальше. Репортеры терпеливо ждали у здания. Они засняли отъезд Ньютона из дома в сопровождении охраны в полвосьмого утра и его прибытие на работу, будто это само по себе уже являлось новостью. В офисе телефоны разрывались от звонков, толкались люди, сотрудники не успевали разбирать приходившие письма и даже посылки.
— Творится какое-то безумие, — начал Барри, — и с каждой минутой становится все хуже. Вчера тридцать две газеты по всей стране опубликовали о нас редакционные статьи, сегодня утром это сделали еще семнадцать. Скоро не останется ни одной, не бросившей бы в нас камень. Бесконечные шоу по кабельным каналам — десятки экспертов выступают с советами, как быть дальше.