— И как же нам поступить? — спросил губернатор.
— Ввести мораторий. Отказаться от казни или, по меньшей мере, изучать этот вопрос до скончания века.
— Что говорят опросы общественного мнения?
— Что мы в полном дерьме, однако делать окончательные выводы еще рано. Надо выждать несколько дней — пусть скандал хоть немного уляжется, тогда можно будет снова показаться на людях. Думаю, мы потеряем несколько процентов голосов, но не меньше шестидесяти пяти процентов избирателей наверняка за смертную казнь. А твое мнение, Уэйн?
Уолкотт возился с ноутбуком, но внимательно слушал.
— Мое любимое число по-прежнему шестьдесят девять!
— Я выбираю ровно посередине — шестьдесят семь. Все согласны?
Барри и Уэйн быстро подняли вверх большие пальцы в знак одобрения, заключая стандартное пари со ставкой в сотню долларов.
Губернатор уже в который раз подошел к любимому окну, но ничего не увидел.
— Я должен с кем-то поговорить. Отказ от встречи с прессой может быть расценен как то, что я прячусь.
— Но ведь так и есть! — сказал Барри.
— Найдите мне для интервью журналиста, которому можно доверять.
— Пару часов назад я разговаривал с Чаком Монахендом — он будет счастлив взять интервью. Он безобиден и набирает популярность.
— Он пришлет вопросы заранее?
— Конечно, он готов на все!
— Мне это нравится. Уэйн?
Уолкотт хрустнул пальцами с такой силой, будто собирался их сломать.
— Я против спешки. Что за пожар? Да, рейтинг пошел вниз, но это ничего не значит. Давайте лучше подумаем, где мы окажемся через неделю.
— Надеюсь, в этом самом кабинете, — ответил Барри. — Будем так же мучительно решать, что делать дальше.
— Но это такая возможность! — вступил губернатор. — Неужели мы ею не воспользуемся?
— Пусть страсти немного остынут, — заметил Уэйн. — Сейчас в глазах избирателей ты выглядишь не лучшим образом, и исправить ситуацию не в наших силах. Нам нужно выиграть время. Предлагаю залечь на дно и вести себя как можно тише. Пусть пресса попляшет на костях Коффи, полиции и апелляционного суда. Пусть пройдет месяц. Нам будет трудно, но часы все равно не перестанут тикать.
— Тогда предлагаю поехать в Фокс, — сказал Барри.
— Это не выход, — возразил Уэйн. — Думаю, надо поехать с торговой миссией в Китай дней на десять. Исследовать зарубежные рынки для техасской продукции, создать новые рабочие места для жителей штата.
— Я был там три месяца назад, — заметил губернатор. — И я ненавижу китайскую кухню!
— Ты будешь выглядеть слабаком, — заявил Барри. — Будто сбежал в разгар самых важных в штате событий. Плохая идея!
— Согласен! Я никуда не поеду.
— Тогда можно мне поехать в Китай? — поинтересовался Уэйн.
— Нет! Сколько сейчас времени? — В кабинете было трое часов, не считая наручных на руке губернатора. Этот вопрос ближе к вечеру всегда означал одно и то же. Барри подошел к бару и достал бутылку виски.
Губернатор опустился за массивный стол и сделал глоток.
— Когда должна состояться следующая казнь? — спросил он, обращаясь к Уэйну.
Тот пощелкал клавишами ноутбука и ответил:
— Через шестнадцать дней.
— О Господи! — вздохнул Барри.
— И кого должны казнить? — поинтересовался Ньютон.
— Дрифти Таккера, — ответил Уэйн. — Мужчина, белый, пятьдесят один год, округ Панола, убил жену, застав ее в постели с соседом. Соседа тоже застрелил. Восемь пуль. Пришлось перезаряжать.
— Это что, преступление? — спросил Барри.
— По моему разумению, нет, — ответил губернатор. — Он не настаивает на своей невиновности?
— Нет. Пытался сослаться на умопомрачение, но номер не прошел, поскольку он перезаряжал дробовик.
— Мы можем использовать какую-нибудь возможность, чтобы ему дали отсрочку? — спросил Ньютон. — Мне бы не хотелось с этим связываться сейчас.
— Я наведу справки.
Губернатор сделал еще глоток, покачал головой и пробормотал:
— Только еще одной казни нам и не хватало!
Неожиданно Уэйн вскочил как ужаленный.
— Последняя новость: Робби Флэк только что подал иск в суд штата округа Честер, где среди ответчиков фигурирует губернатор штата Техас достопочтенный Гилл Ньютон. Взыскание убытков в сумме пятьдесят миллионов долларов за противоправное лишение жизни Донти Драмма.
— Он не может этого сделать! — возразил губернатор.
— Но сделал! Похоже, Флэк разослал по электронной почте копию иска всем ответчикам и во все редакции газет штата.
— Я пользуюсь неприкосновенностью.
— Конечно, пользуешься, только он все равно подал иск.
Барри сел на стул, потирая виски. Губернатор закрыл глаза и что-то тихо бормотал. Уэйн смотрел на экран ноутбука, забыв закрыть рот. День, который не сулил ничего хорошего, стал еще хуже.
Глава 38
Пастор Шредер сидел у себя в кабинете, возведя руки за голову и сцепив пальцы на затылке. Ноги он водрузил на стол. Кит смотрел в потолок и никак не мог собраться с мыслями. Всего пару раз за последние несколько дней ему удавалось подумать о семье и церкви, но эти приятные мысли сразу рассеивались, стоило ему вспомнить, что Тревис Бойетт по-прежнему на свободе. Кит постоянно себе напоминал, что не помогал Бойетту сбежать — тот уже находился на улицах Топеки как отсидевший срок преступник, который вернулся в общество на законных основаниях. Бойетт сам нарушил условия освобождения, когда решил не возвращаться в Анкор-Хаус, и только потом уговорил Кита отвезти его в Слоун. Но пастора не покидало чувство, что он поступил неправильно.
Чтобы отвлечься от Бойетта, Кит спустил ноги на пол и повернулся к компьютеру. На мониторе была страница сайта АПСК — «Американцы против смертной казни» — и Кит решил вступить в их ряды. Он заплатил по кредитке годовой взнос в двадцать пять долларов и стал одним из трех тысяч членов этой организации. Теперь ему предоставлялся доступ к ежемесячному информационному бюллетеню, где публиковались последние новости. Раз в год члены АПСК собирались в Уичите, и о предстоящей встрече его оповестят отдельно. Если не считать Церкви, то эта организация была первой, куда он вступил.
Из любопытства пастор посмотрел сайты других объединений противников смертной казни, и таких оказалось много. Он обратил внимание, что названия некоторых не раз встречал в прессе за последние несколько дней. Именно они, стараясь извлечь максимум из дела Драмма, проявляли завидную активность. «Общество против казни», «Студенты против смертной казни», «Техасцы за мораторий», «Техасцы против узаконенного убийства», «Техасцы за альтернативу смертной казни». Встретив часто упоминавшееся в СМИ название «Фокус смертной казни», Кит зашел на сайт этой организации и удивился, каким маленьким оказался членский взнос — всего десять долларов. Он достал кредитку и перечислил деньги. Он немного развеялся и совершенно не вспоминал Бойетта.
Последней и самой многочисленной организацией в штате была «Отмена казней в Техасе» — сокращенно ОКТ.
Она не только публиковала большие подборки материалов по смертной казни, но также оказывала давление на законодателей, создавала группы поддержки приговоренных к смерти, собирала средства на адвокатов для обвиняемых в тяжких преступлениях, активно сотрудничала с десятками других организаций штата и страны и, главное — во всяком случае, по мнению Кита, — работала с семьями преступников и их жертв. ОКТ имела пятнадцать тысяч членов, годовой бюджет два миллиона долларов и предлагала членство всем желающим заплатить двадцать пять долларов. Кит вступил в третью организацию.
Расставшись с шестьюдесятью долларами, он ощутил себя настоящим противником смертной казни.
Тишину кабинета нарушил сигнал интеркома. Шарлотт Джангер сообщила:
— У меня на телефоне журналистка. Думаю, вам стоит поговорить с ней.
— Откуда она?
— Из Хьюстона. И очень настойчивая.
— Спасибо, — поблагодарил он и взял трубку. — Говорит преподобный Кит Шредер.
— Преподобный Шредер, меня зовут Элиза Кин. Я работаю в «Хьюстон кроникл». — Она говорила мягко и неторопливо, а ее акцент напоминал речь жителей Слоуна. — У меня к вам несколько вопросов о Тревисе Бойетте.
Перед глазами пастора промелькнули картины его недалекого будущего: газетные заголовки, скандал, наручники, тюрьма.
Молчание Кита убедило мисс Кин, что она на верном пути.
— Разумеется, — наконец выдавил он. А что еще он мог сделать? Он не станет лгать и отрицать, что знаком с Бойеттом. На какую-то долю секунды Кит засомневался, стоит ли вообще с ней разговаривать, но потом решил, что отказ от общения только все усложнит.
— Вы не возражаете, если наша беседа будет записана? — вежливо поинтересовалась она.
Да? Нет? Он понятия не имел.
— В общем, нет, — сказал он.
— Отлично. Это поможет мне ничего не перепутать. Одну секунду. — Пауза. — Магнитофон включен.
— Хорошо, — сказал Кит, но только потому, что должен был как-то отреагировать. Он решил немного потянуть время, чтобы собраться с мыслями. — Дело в том, мисс Кин, что я не так часто общаюсь с журналистами. Как я могу убедиться, что вы действительно работаете в «Хьюстон кроникл»?
— У вас включен компьютер?
— Да. Тогда я пошлю вам свое резюме. И еще фотографию, сделанную возле офиса адвокатской конторы Робби Флэка в прошлый четверг, когда мистер Флэк уезжал. На снимке четыре человека, один из которых в темном пиджаке и белом воротничке. Уверена, это вы.
Кит открыл почту и проверил вложения. На снимке точно был он. Пастор пробежал глазами резюме, понимая, что никакой необходимости в этом не было.
— Симпатичный парень, — сказал Кит.
— Мы тоже так думаем. Это вы?
— Да.
— Вы присутствовали на казни Донти Драмма? — спросила журналистка, и у Кита пересохло во рту. Он откашлялся и спросил:
— А с чего вы взяли, что я присутствовал на казни?
— Мы проверили записи в тюрьме. Вы там указаны как свидетель со стороны осужденного. Кроме того, во время казни у вас за спиной находился журналист, правда, из другой газеты. Он не смог выяснить ваше имя, а я узнала.
Как бы ему посоветовал поступить в таких обстоятельствах Элмо Лэйерд? Наверное, ничего не говорить. Пастор растерялся, но этой мисс Кин удалось произвести на него впечатление. Если она сумела найти фотографию и узнать его имя, то что еще ей удалось выяснить? Любопытство пересилило.
— Тогда, наверное, это действительно я, — признался он.
— А зачем лютеранскому пастору из Топеки присутствовать на казни в Техасе? — спросила она. Этот самый вопрос Кит задавал себе уже тысячу раз.
Он нарочито хмыкнул и ответил:
— Это длинная история.
— Вы друг Донти Драмма?
— Нет.
— Тревис Бойетт жил в «Доме на полпути» в Топеке, а потом вдруг оказался в Слоуне. Вы не знаете, как он туда попал?
— Возможно.
— Темно-бордовая «субару» с канзасским номером LLZ787 — это ваша машина?
— У вас наверняка есть копия регистрационных документов.
— Есть, и один из наших репортеров видел вашу машину в Слоуне. Там не так часто появляются жители Канзаса. А Бойетт случайно приехал не с вами?
Кит опять хмыкнул.
— Хорошо, мисс Кин. Что вам от меня нужно?
— Я хочу, чтобы вы мне все рассказали, преподобный Шредер.
— Это займет несколько часов, а у меня сейчас нет времени.
— Когда вы познакомились с Бойеттом?
— Ровно неделю назад в прошлый понедельник.
— И тогда он признался в убийстве Николь Ярбер?
Да, ссылаться на тайну исповеди было бессмысленно.
Бойетт сам поведал всему миру о своем преступлении. Однако кое-что разглашать не следовало. Кит не был обязан отвечать на этот вопрос, как, впрочем, и на другие. Но он не боялся правды и не собирался ее скрывать. Если его было так легко выследить, то скоро объявятся и другие журналисты. Лучше покончить со всем сразу.
— Вот что я вам скажу, мисс Кин. Тревис Бойетт был на службе в нашей церкви в позапрошлое воскресенье. Он захотел поговорить и пришел ко мне на следующий день. Он признался мне в убийстве, и мы вместе отправились в Слоун, штат Техас, куда прибыли в четверг примерно в полдень. Он хотел остановить казнь, поскольку Донти Драмм был невиновен. Бойетт выступил в прямом эфире и признался в убийстве, что все видели по телевизору. Мистер Флэк попросил меня поехать с ним в Хантсвилль, и я вынужден был согласиться. Одно повлекло за собой другое. Я встретился с Донти и неожиданно для себя оказался на казни. На следующее утро Бойетт показал мистеру Флэку и еще нескольким спутникам, включая меня, место в Миссури, где он закопал тело. Затем у Бойетта начался приступ, и я отвез его в больницу Джоплина, откуда ему удалось скрыться. Я вернулся домой и с тех пор с ним не общался.
Журналистка молча переваривала услышанное. Наконец она прервала паузу:
— Преподобный Шредер, у меня к вам примерно тысяча вопросов.
— А я уже кое-куда опаздываю. До свидания, мэм. — Кит повесил трубку и поспешно покинул кабинет.