— А с мистером Фаулером как поступим? — с сомнением спросил первый. — Если вытащим, придется вызывать полицию. И кто-то наверняка пожелает узнать, что сталось с его деньгами.
— Давайте отбуксируем его в море. Пусть его прибьет к берегу в каком-нибудь другом месте, — предложил третий, доставая со дна ялика моток веревки. Он накинул петлю на шею мертвеца, а потом приказал: — А ну, беритесь за весла! Я не могу грести и тащить его одновременно!
Первый приятель упрямо насупился:
— Никуда мы его не потащим, пока не договоримся! Деньги надо поделить поровну.
— Я первый его увидел, — возразил второй. — Значит, мне полагается доля побольше!
— К дьяволу! — воскликнул третий. — Все делим поровну! Тогда никому из нас не захочется мутить воду и встревать в неприятности. Мы все будем заодно. Если кому-то и болтаться на виселице, то всем.
— А что я скажу жене, если она спросит, откуда у меня столько денег? — спросил первый. — Моя старушка такой скандал закатит…
— Значит, не являйся домой с полными карманами денег, болван! Спрячь их в надежном месте и трать понемножку. Главное — не хвастать ими. Лишние деньги всегда пригодятся — дочке на свадьбу, себе на старость. Этому бедняге там, где он теперь, деньги не нужны, и выкинуть их в море — напрасное расточительство. Мы ведь ничего плохого не делаем, верно? Не мы его убили, не мы бросили на берегу, чтобы его нашел какой-нибудь мальчишка, который захотел поудить рыбку к ужину. Мы просто взяли у покойника то, что ему уже без надобности. Вот и все!
Первый, уже почти сдавшись, проворчал:
— А все-таки у меня от жены никогда секретов не было. Придется пораскинуть мозгами… — Он взял со дна ялика весло и опустил его в воду.
Третий рассмеялся:
— Раньше тебе и не нужно было ее обманывать. А теперь вот повод появился.
Начался прилив; двое гребли к устью узкого залива, а третий тянул на веревке труп и оглядывал оба берега.
— Похоже, никто нас не видел… А если и увидят, кто знает, что там болтается у нас на веревке?
— А может, мы просто забыли втащить ее в ялик.
— А если он вернется и начнет нас преследовать? — спросил первый, оглядываясь через плечо. Грести было трудно; они плыли против течения, к тому же везли на буксире тяжелый труп.
— Не вернется, — уверенно возразил третий. — Не так долго он пробыл в воде. Это сразу видно, рыбы его еще не обглодали. Но обглодают обязательно. И никто ничего не узнает.
В последнем он ошибся.
Глава 2
Лондон, лето 1920 г.
Посетителя привел в кабинет Ратлиджа сержант Хамптон.
— Сэр, инспектор Ратлидж вам поможет, — сказал он, распахивая дверь, а сам тут же ретировался.
Бледный, худой, темноволосый, черноглазый посетитель был похож на ходячего скелета. На стул, предложенный Ратлиджем, он присел очень осторожно, как будто ему больно было на твердом сиденье. Нерешительно поерзав, он слабым голосом заговорил:
— Меня зовут Уайат Рассел. Я умираю от рака и хочу перед смертью очистить свою совесть. В тысяча девятьсот пятнадцатом году я убил человека и остался безнаказанным. Теперь я признаюсь в том убийстве. И хотя осудить и повесить меня уже не успеют, вы, по крайней мере, раскроете преступление, а я оставшиеся дни смогу снова спокойно спать.
Ратлидж окинул гостя задумчивым взглядом. Бывает, люди сознаются в преступлениях. Причины для признания могут быть самыми разными. Чаще всего преступникам действительно хочется очистить совесть перед тем, как они предстанут перед самым высшим судом. Но иногда признаются, чтобы защитить другого.
— В пятнадцатом году я был во Франции, — сказал Ратлидж, помолчав. — Если убийство совершено там, вам следует обратиться в военное министерство, а не в полицию.
— Дело никак не связано с армией, — сухо возразил Рассел.
— Если хотите, чтобы я выслушал ваше признание, может быть, начнете с самого начала? Где вы живете, мистер Рассел?
— У меня усадьба в Эссексе, на болотах. Я прожил там всю жизнь до самой войны. У меня есть независимые средства, и мне никогда не нужно было искать работу.
— Кто расследовал убийство, о котором вы говорите, — столичная полиция или полиция Эссекса?
Рассел улыбнулся:
— Чего не знаю, того не знаю. Я не выяснял.
— В таком случае уверены ли вы, что убили того человека? Возможно, он был ранен, но потом выздоровел.
— Да, я совершенно уверен. Видите ли, он — мой кузен. Я бы непременно узнал, если бы он выздоровел. Его зовут… то есть звали… Джастин Фаулер. О мертвых не полагается говорить плохо, но у нас с ним были разногласия. Под конец они стали настолько серьезными, что мне пришлось принять решение. Разумеется, я все понимаю, и никакие объяснения меня не оправдывают. Просто я стараюсь представить вам наиболее полную картину произошедшего.