Ратлидж вспомнил человека, который приходил к нему в кабинет и выдавал себя за другого, за джентльмена. Он так хорошо играл, что обманул даже инспектора Скотленд-Ярда. Правда, тогда у него, Ратлиджа, не было причин сомневаться в личности своего гостя. Зачем человеку признаваться в убийстве, которого он не совершил?
А может, как раз совершал?
Снова достав фотографию, Ратлидж спросил:
— Вы совершенно уверены, что этот человек — Бен Уиллет?
— Вы их спросите. — Барбер жестом указал на посетителей.
Так Ратлидж и поступил; он показал фотографию каждому из трех завсегдатаев по очереди. Хотя те мерили его недружелюбными взглядами, в их глазах Ратлидж прочел узнавание и уверенность.
Выйдя в центр зала, он сказал:
— А теперь скажите, кто из вас знал Уайата Рассела?
Наступило молчание. Один из игроков в криббидж, наконец, нехотя ответил:
— Знать — знали, а вот знакомство не водили. До войны он жил в усадьбе «Берег».
— Бен Уиллет был хорошо с ним знаком?
— Вряд ли они разговаривали больше одного-двух раз, — ответил Барбер. — Расселы презирали нас, всех, кто жил в Фарнэме. Вся их семейка… — Он как будто собирался добавить что-то еще, но передумал.
— Мне говорили, что жители Фарнэма помогали в розысках миссис Рассел, когда она пропала.
— Да ведь это полицейские приказали нам прочесать болото, — ответил пожилой посетитель. — Они, а не Расселы.
— Ну а что вы можете сказать о Джастине Фаулере?
Пожилой завсегдатай поерзал на стуле, но, когда Ратлидж повернулся к нему, сказал только:
— Имя его я слыхал, а лицо вряд ли вспомню.
— Он тоже почти никогда не появлялся в Фарнэме, — сказал Барбер. — От «Берега» легче было ехать на запад, чем на восток. А у нас им ничего не было нужно, и ходить в деревню они не любили.
— Но ведь кто-то время от времени продавал им рыбу, — предположил Ратлидж, вспомнив слова Нэнси Бразерс.
— Нед приносил улов кухарке, миссис Бродли. И расплачивалась с ним она. Сомневаюсь, чтобы он видел миссис Рассел больше пяти раз за год.
— Однажды она приехала его поблагодарить, — вспомнил одинокий посетитель паба. — Надо отдать ей должное.
— Кто-нибудь из вас знает, что случилось с Уайатом Расселом или Джастином Фаулером?
Барбер отозвался не сразу:
— Они оба ушли на войну, ведь так? После войны дом не открывали. Значит, они не вернулись.
Впрочем, Ратлидж не был уверен, что трактирщик говорит правду. Когда он повернулся к другим посетителям паба, заметил, что те отводят взгляды в сторону и смотрят на реку.
Он сказал:
— Мне бы хотелось побеседовать с миссис Барбер. Она наверняка больше помнит то время, когда ее брат еще жил дома — до того, как пошел в услужение, а потом в армию. Где мне ее найти?
— Слушайте! Не смейте показывать моей жене фотографию! Как-никак покойник — ее родной брат! — Барбер вскочил с места. — И потом, как ей утаить новость от отца, я вас спрашиваю?
— Тогда давайте договоримся. Придумайте, как мне поговорить с миссис Барбер, а уж я проведу разговор так, чтобы она… пока… ничего не узнала о судьбе брата.
Барбер бросил на него мрачный взгляд:
— Даете мне слово?
— Даю.
Барбер повернулся к завсегдатаям:
— Я ухожу. Если хоть одно слово из того, о чем здесь говорилось, выйдет за пределы этого зала, будете иметь дело со мной. Все ясно?
Все трое торопливо закивали в знак согласия. Барбер обернулся к Ратлиджу и бросил:
— Пойдемте со мной.
От «Гребной шлюпки» они повернули налево, в переулок, застроенный более старыми домами. Барбер остановился у последнего дома в ряду, почти неотличимого от соседних.
— Так не забудьте, вы слово дали, — напомнил он перед тем, как отодвинуть засов и распахнуть дверь.
Ратлидж кивнул.
В гостиной оказалось на удивление уютно. Мебель была старой, но хорошо отполированной; стулья и диван обтянуты выцветшей темно-красной материей. На полу лежал тонкий ковер с завитушками синего, красного и кремового цветов. Ковер казался здесь не совсем уместным, но придавал комнате вид потертого изящества. Ратлидж невольно подумал: уж не из «Берега» ли он. Солнце высветило подставку для растений; на подставке в синем глазурованном горшке пышно цвел папоротник. Ратлиджу он показался французским.
Барбер оставил Ратлиджа стоять в гостиной, а сам пошел за женой.