А Кейси все еще раздумывал над предложением Рейгана насчет поста директора центральной разведки. Он бродил по улицам Нью-Йорка, снова наслаждаясь всей полнотой жизни этого города. Его бодрил свежий воздух осени, однако возвращение сюда его не радовало. Обычно принятие решений мало волновало Кейси, но что касается этого, то тут он ощутил потребность зарезервировать несколько дней на размышления.
В 1975 г., когда он ушел с поста руководителя экспортно-им портного банка, где ему открывался доступ в центральный клуб банкиров, он не ожидал, да и не планировал возвращение в Вашингтон, чтобы работать и жить там. Годы, проведенные им на службе у правительства, то есть с 1971 по 1975 г., были довольно скандальными.
Как он считал, его контакт с администрацией Никсона втянул его в водоворот всяких расследований. В связи с разбирательством дела Международной телефонной и телеграфной компании (ИТТ) в 1972 г- (в это время Кейси возглавлял Комиссию по ценным бумагам) он стал объектом расследования по делу о лжесвидетельствах. «Главной фигурой в расследовании случаев лжесвидетельства является Уильям Кейси», — говорилось в секретном меморандуме специального прокурора по делу «уотергейт». Кейси организовал пересылку в министерство юстиции тридцати четырех ящиков документации ИТТ и тринадцати «деликатных в политическом отношении» документов из межведомственной переписки, вырвав их из рук конгресса, рассматривавшего вопрос о вызове президента в суд.
Заместитель министра юстиции клялся, что идея переслать эти документы принадлежит Кейси. Кейси же все отрицал и в своих показаниях заявил, что министерство юстиции само затребовало документы. В меморандуме прокурора говорилось, что «все показания Кейси являются лживыми как в отношении его дел с министерством юстиции, так и с Дином» (имелся в виду бывший тогда советником Никсона Джон Дин).
Обвинение против Кейси так и не выдвинули. Он был маленькой рыбешкой. Хотя в меморандуме его показания неоднократно характеризовались как «вводящие в заблуждение», прокурор приходил к выводу, что обвинение против Кейси «имеет так мало шансов на успех, что его просто незачем выдвигать». Кейси считал все дело глупостью, но оно заставило его стать более осторожным.
Были и другие осложнения в связи с расследованиями. Министр юстиции в администрации Никсона Митчел и главный сборщик средств в фонд никсоновской избирательной кампании Морис Стэнз нарвались на обвинение, позже, правда, снятое, в получении 200 тысяч долларов в фонд кампании от международного афериста Роберта Веско, который пытался оказать влияние на одну из операций Кейси по линии Комиссии по ценным бумагам. Как уверял Кейси своих друзей, ни одно расследование ему хлопот не доставляло. Он выступал свидетелем обвинения на процессе против Митчела и приветственно помахал ему рукой, выходя давать свои показания. К нему так ничего и не прилипло. Но времена «уотергейта» были не лучшими в его жизни. Кейси и София вернулись в Нью-Йорк, и наиболее любимым изречением Кейси первое время были слова: «Вы знаете, чем хорош Вашингтон? Тем, что он всего в часе езды от Нью-Йорка».
Два года спустя они продали Народной Республике Бангладеш за 550 тысяч долларов свой дом на Массачусетс-авеню, «посольской» улице Вашингтона. София, его жена вот уже в течение сорока лет, небольшого роста седоволосая женщина, всегда выступавшая в его поддержку, говорила, что никогда не простит ему продажу этого дома. Если им придется вернуться в Вашингтон, куда они приедут?
Жизнь в Нью-Йорке ограничивалась в основном пределами его фамильной усадьбы «Мэйнолл» на северном побережье Лонг-Айленда. Он давно жаждал такого времяпрепровождения, особенно по выходным дням, среди любимых книг или на ближайшей площадке для гольфа. Кейси плохо играл в гольф, на каждую лунку он тратил на два удара сверх обычной нормы. Но ему нравился сам процесс игры, пребывание на свежем воздухе.
Здесь у него было много друзей, а его единственная дочь Бернадетт, которой было уже за 30, испытывала большую привязанность к родительскому дому. Три года тому назад они за 350 тысяч долларов купили дом во Флориде для проживания там в зимнее время. Так что Кейси не имел оснований быть недовольным своей жизнью.