О странном поведении сотрудника ЦРУ Ховарда было хорошо известно. И снова была проигнорирована телеграмма, направленная в 1984 г. резидентом ЦРУ из Москвы, в которой утверждалось, что причиной провалов агентов и операций в Советском Союзе могла быть только чья-то шпионская деятельность. Комитет по разведке заслушал резидента, который объяснил, что обстановка в Москве тяжелая и что все операции как с людьми, так и с техникой довольно рискованны, при шансах 50 на 50. Он сказал, что, возможно, ему не везет, как случается, например, когда десять раз подряд при бросании монеты выпадает «орел». Риск поощряется и хорошо оплачивается. Однако сотрудники резидентуры боялись, что их объявят персона нон грата и вышлют из страны за шпионаж. В профессиональном плане это для них равносильно списанию из рядов активных разведчиков. Еще памятны случаи выдворений десятилетней давности. Однако сотрудники резидентуры предпочитали работать, примирясь с мыслью о возможной расшифровке.
В 1985 г. был арестован и обвинен в шпионаже в пользу Израиля Джонатан Джей Поллард, штатский аналитик контрразведывательной службы ВМС, специалист по вопросам террора. На протяжении многих лет Поллард заявлял разным знакомым, в том числе заместителю начальника своей службы, что он работает на Моссад. И вновь ему никто не верил и не задавал никаких вопросов. У израильской разведки был такой хороший доступ к материалам американских спецслужб, что они передали Полларду список национальных разведывательных оценок с просьбой получить последние данные по освещавшимся в них вопросам. Поллард уведомил израильтян о своем почти неограниченном доступе к компьютерам ВМС. Хотя данных, подтверждающих это утверждение, не получено, очевидно, следует считать расшифрованной всю хранящуюся в компьютерах информацию, к которой он имел доступ.
По размерам причиненного США ущерба шпионская деятельность офицеров ВМС Джона Уокера и Джерри А. Уитворта равнозначна работе Пелтона на русских. Старшему радиоспециалисту Уитворту русские заплатили тысячи долларов за передачу (2–4 раза в год) в период с 1976 по 1985 г. 25–50 отснятых фотопленок. КГБ рассматривал операции с Уокером — Уитвортом как самые важные в своей истории. Работавшие с этими людьми сотрудники КГБ были щедро награждены: один получил звание Героя Советского Союза, а два других — ордена Красного Знамени. Уитворт, отвечавший за хранение секретных публикаций на атомном авианосце «Энтерпрайз», имел доступ к самым важным шифровальным документам, в том числе к инструкциям по ремонту, электросхемам и ежедневным «ключам» к шифровальным машинам. Благодаря его помощи, русские круглогодично могли читать все радиограммы, передававшиеся с «Энтерпрайз». Они смогли расшифровать более миллиона сообщений, получить данные о самом современном шифровальном оборудовании, использовавшемся в американских вооруженных силах и в спецслужбах.
В конце 70-х гг. командующий атлантическим флотом адмирал Исаак К. Кидд был встревожен действиями советских подводных лодок, которые во время учений передвигались так, словно читали сообщения американских кораблей. Кидд поручил своим офицерам подготовить доклад. Был сделан вывод об утечке информации, которая шла, очевидно, через радиоспециалиста, имевшего широкий доступ к шифроматериалам. Доклад был изучен специалистами АНБ, однако никаких мер не было принято. Вопрос был снят через семь лет, в 1985 г., после ареста Уокера и Уитворта. Наводку ФБР на Уокера дала его жена.
В докладе комитета подробно рассматривались проблемы обеспечения безопасности в здании посольства США в Москве. Отмечалось, что микрофоны были обнаружены даже в пишущих машинках, а здание нового американского посольства было напичкано всевозможными подслушивающими устройствами. Большинство упоминаний о Москве из доклада было изъято, так как Кейси не хотел, чтобы русские что-либо знали об осведомленности американцев. Оставшаяся часть доклада была рассекречена, но из нее вычеркнуты фактически все детали.
Однако Кейси не чувствовал себя спокойным. В письме сенатору Дюренбергеру он указал, что хотя в докладе не осталось ничего секретного, тем не менее в целом он является секретным. Между ними произошел острый разговор. Упоминания о Ховарде и Пелтоне были сведены к двум коротким предложениям, в которых повторялось в основном все то, что говорилось об этом в прессе. Кейси, однако, сопротивлялся публикации доклада, заявляя, что он не понимает, почему нужно заниматься «кровопусканием на публике». Дюренбергер указал, что в любом случае с этим придется считаться и что, если Кейси хочет провести бюджет ЦРУ через сенат, ему лучше согласиться на публикацию рассекреченного варианта доклада.