«А мне нужно много больше», — заключила она и снова присела, чтобы все хорошенько обдумать, — точно так же, как делал отец, когда проигрывал все деньги и решал, где взять еще немного, чтобы попытаться отыграться.
Брать драгоценности, которые, как она знала, хранились в сейфе, не хотелось, но там могли оказаться и наличные.
Сейф находился в маленькой комнатке, расположенной между спальнями отчима и матери, так что при необходимости любой из них мог им воспользоваться. Лолита знала, где лежит ключ, и неоднократно открывала сейф для матери.
Подойдя к двери спальни, она прислушалась, пытаясь понять, нет ли кого-то снаружи и остался ли отчим в кабинете. Если остался, то он едва ли поднимется наверх, к сейфу, а если ушел, то это еще лучше.
В доме царила тишина, нарушаемая лишь шумом экипажей, проезжавших по Беркли-сквер.
Лолита выскользнула в коридор и прошла мимо комнаты, в которой лежала в коме ее мама. Тихонько приоткрыв дверь, она затаила дыхание и прокралась к сейфу.
Как уверял изготовитель, он был самый современный и надежный, но, впрочем, легко открылся ключом, который хранился в потайном месте, хорошо известном Лолите.
Драгоценности матери, включая бриллиантовое ожерелье в комплекте с браслетом, серьгами и брошью, стоившие, как она знала, несколько тысяч фунтов, сияли звездным блеском. Отчим подарил ей гарнитур на первое Рождество после свадьбы.
Раньше Лолита забавлялась с этими драгоценностями, как ребенок с новой игрушкой, но сейчас смотрела на них критически.
Она вполне отдавала себе отчет в том, что, хотя согласно завещанию мать оставляла ей все, что имела, у нее нет ни малейшего желания прикасаться к этим драгоценностям.
Вместо этого она открыла маленький выдвижной ящичек, в котором хранилось прелестное кольцо, которое ее отец преподнес матери, когда они обручились. Несмотря на стесненные обстоятельства, они никогда даже не думали о том, чтобы продать его, хотя однажды заложили в ломбард — правда, всего на несколько недель.
Кольцо было золотым, с тремя небольшими бриллиантами в оправе, и очень нравилось матери. Лолита надела его на палец.
Открыв ящичек с другой стороны сейфа, она негромко ахнула: он был полон банкнот, которые могли принадлежать только отчиму.
Она без колебаний решила взять столько, сколько сочтет нужным, хотя и понимала, что, в сущности, совершает кражу.
«Если бы я согласилась выйти замуж за Мердока Таннера, — утешила она себя, — он дал бы в сто раз больше в качестве приданого».
Отсчитав двести фунтов ассигнациями и золотыми монетами, она подумала, что к тому времени, как истратит их, обязательно найдет себе место или подружится с кем-то: в голове у нее мелькнула смутная мысль насчет кузины матери или подруги детства, которые могли бы отнестись к ней с добротой и пониманием.
Закрыв дверцу сейфа, Лолита положила ключ в выдвижной ящик и вернулась к себе в комнату.
Судьба смилостивилась над ней и пришла на помощь в момент, когда она более всего нуждалась в этом, но впереди ее, вне всякого сомнения, поджидали большие трудности.
По крайней мере, она обладала природным умом и смекалкой и, если не сумеет перехитрить отчима, винить в этом можно будет только саму себя.
«Мне надо помолиться, — подумала она, входя в спальню. — И я знаю, что Господь поможет мне, как в прошлом помог маме».
Деньги и кольцо она уложила в сумочку.
Лежа в постели, Лолита раздумывала, куда же направиться. Родственники матери жили на севере страны, и она не сомневалась, что, добравшись туда, сумеет отыскать кого-то, кто помнил ее еще ребенком.
Семья отца тоже происходила оттуда же. Собственно говоря, фамильный замок графов Уолкотта и Вернона располагался всего в двух-трех милях от места, где жила мать.
Отец ее учился в Итоне и Оксфорде, где, впрочем, не снискал особой славы. Затем он поступил в семейный полк, где и прослужил два года, но был вынужден уволиться оттуда, поскольку просто не мог позволить себе этого.
Потом его отец умер, и он унаследовал титул. Оказалось, что вместе с ним ему достались и многочисленные долги, с легкостью поглотившие деньги, которые он выручил от продажи родового замка.
Тем не менее родители жили счастливо, отчего детство Лолиты было согрето любовью, и лишь став много старше, она поняла, насколько они бедны.
«Если удастся уехать как можно дальше от Лондона, — сказала она себе, — можно будет надеяться, что никто не сумеет меня найти».