– Пойду к себе, позвоню Жану-Луи, – указала она. – Спокойной ночи.
Она дозвонилась до Франции, но Жана-Луи не оказалось на месте. Интересно, подумала Пейдж, как он отнесется к тому, что, его невеста и Майлоу были любовниками? Впрочем, лучше не говорить ему об этом. У нее не было желания испытывать чувства Жана-Луи, вызывая в нем ревность… – Сон не шел к Пейдж. Она приняла ванну и села на кровать, рассеянно листая журнал мод. Но его роскошные иллюстрации оставили ее равнодушной. Она прислушивалась, не поднимается ли Майлоу наверх. В свою спальню он должен был пройти мимо ее комнаты, дверь которой не запиралась.
В доме стояла такая тишина, что Пейдж услышала, как внизу закрылась дверь, на лестнице послышались шаги, потом щелкнул выключатель, заскрипела старая половица. Майлоу шел по коридору.
Пейдж замерла, как маленький зверек, который чувствует приближающуюся опасность. Неужели он войдет? Неужели решил, что они снова могут быть любовниками?
Пейдж слышала, как шаги замедлились около ее двери. Она затаила дыхание. В доме, кроме них, – никого, не закричишь, не позовешь на помощь. Несколько секунд показались ей бесконечными. Но вот шаги стали удаляться. Пейдж с облегчением вздохнула.
Утром Пейдж проснулась очень рано и не смогла больше заснуть, хотя спала очень мало. Решив искупаться в бассейне, девушка надела новый купальник и накинула сверху новый халат. Стараясь не разбудить Майлоу, она осторожно повернула ручку двери и сбежала вниз по лестнице.
Но в бассейне уже горел свет. Пейдж услышала всплески воды. Остановившись в тени одной из колонн, которые отделяли бассейн от сауны, она увидела Майлоу.
Он плыл мощным красивым кролем, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону свободным, изящным движением. Его атлетически сложенное загорелое тело буквально заворожило ее. Доплыв до конца бассейна, Майлоу вылез из воды и стал растираться полотенцем.
Его движения были так естественны, а обнаженная фигура столь великолепна, что Пейдж, не в силах отвести взгляд, слышала только, как гулко бьется ее сердце, и дышала прерывисто и возбужденно. Неужели женщина может так волноваться, увидев своего любовника? – мелькнула у нее недоуменная мысль.
Майлоу повернулся. Пейдж отпрянула назад, выскользнула из бассейна и через весь дом помчалась в свою комнату. Спустя полчаса они встретились в кухне, Пейдж холодно ему улыбнулась.
– Я приготовлю завтрак, – сказала она. – Не возражаешь против яичницы?
– Отлично, спасибо.
Майлоу сел за стол, наблюдая, как Пейдж хлопочет у плиты.
– Ты утром не читаешь газету? – спросила она, кинув на него быстрый взгляд.
– Тебе не нравится, когда за тобой наблюдают?
– Яичница по-французски требует внимания. Отвлекаться нельзя.
– А я тебя отвлекаю?
Пейдж вспомнила обнаженное тело в бассейне, но ее голос был совершенно спокоен, когда она ответила:
– Да.
– Что ж, пойду почитаю газету. Не хочу мешать твоим упражнениям в кулинарии.
Майлоу действительно не возвращался, пока Пейдж не позвала его.
– Знаешь, чем бы мне хотелось сегодня заняться?
– Магазины закрыты.
– Вот и хорошо. Я не собираюсь ничего покупать. Помнишь, ты обещал мне показать офис компании «Кейн и Чендес»? Я бы хотела туда пойти.
– Но сегодня воскресенье, там никого нет.
– Знаю. Именно поэтому я и хочу пойти сегодня, чтобы никто на меня не пялился.
Майлоу задумчиво посмотрел на нее, потом кивнул:
– Хорошо. Пойдем после завтрака.
Офис находился в Сити, около Фаррингдон-стрит, в одном из зданий времен короля Георга, переживших реконструкцию. Шаги по мраморным полам отдавались эхом в пустынных коридорах. Стены были отделаны деревянными панелями. Пейдж удивило оборудование кабинетов. На каждом столе стояли самые современные компьютеры и телефоны.
– Мы имеем дело с зарубежными рынками, – объяснял Майлоу, – приходится держать постоянную связь с партнерами.
– Компания растет?
– Да, и очень быстро. Нам повезло, мы вырвались вперед.
А как же иначе, подумала Пейдж. Она не могла даже представить себе, что Майлоу может проиграть. По крайней мере, в том, что касается бизнеса. А вот в личных делах, в частности в отношениях с ней, он, похоже, действовал не так успешно. По широкой деревянной лестнице они поднялись на третий этаж. На двери офиса Майлоу была табличка, на которой лаконично значилось «Кейн». Рядом с рабочим кабинетом в офисе имелась комната, напоминавшая гостиную: вокруг низкого кофейного столика стояли банкетки, рядом – бар и большой обеденный стол. По словам Майлоу, здесь принимали клиентов. Из гостиной они перешли в зал заседаний совета директоров – красивую комнату с огромным овальным столом, стульями вокруг него и хрустальной люстрой. Стены зала украшали портреты представителей прошлых поколений обоих семейств.
Вернувшись в рабочий кабинет, Майлоу подошел к картине в позолоченной раме. Пейдж узнала пейзаж Моне.
– Это подлинник? – осторожно спросила она.
– Конечно, – ответил он и на минуту замолчал. – Думаю, сейчас подходящий момент, чтобы отдать то, что по праву принадлежит тебе.
Майлоу отодвинул картину. За ней оказался сейф. Он набрал код, открыл дверцу и вынул небольшую коробочку.
У Пейдж перехватило дыхание. В коробочке лежало кольцо с огромным бриллиантом изумительной красоты. Она медленно подняла взгляд на мужчину, с которым когда-то была помолвлена. Майлоу прочел невысказанный вопрос в ее глазах и первым прервал молчание:
– Это твое обручальное кольцо.
– Оно… очень красивое. – Она посмотрела на кольцо на левой руке, которое Жан-Луи купил ей в Париже в антикварном магазине: опал, окруженный мелкими бриллиантиками. – Но теперь – вот мое обручальное кольцо.
– Конечно, – согласился Майлоу. – Но это все еще принадлежит тебе.
– Откуда оно у тебя? Я его вернула?
Майлоу криво усмехнулся.
– Не волнуйся. Никаких сцен не было. Ты не швыряла мне его в лицо. Кольцо нашли в твоей машине, в отделении для перчаток. Полиция передала все вещи, которые нашли в машине, твоей бабушке, а она отдала кольцо мне.
– Она правильно поступила, – поспешно сказала Пейдж, пряча за спину левую руку. – Думаю, оно должно быть у тебя.
Майлоу попытался надеть кольцо себе на левый мизинец и с иронией произнес:
– Не мой размер.
Улыбаясь, Пейдж взяла кольцо, положила его в коробочку, потом поставила ее в сейф.
– Может быть, когда-нибудь ты найдешь ему применение.
– Каким образом?
– Не знаю.
– Это кольцо – знак твоего согласия выйти за меня замуж. Я никогда не смогу отдать его другой женщине.
– Я вовсе не это имела в виду.
– А что же?
Пейдж почувствовала, как ее охватывает раздражение.
– Почему бы тебе не вернуть его в магазин? Продать? Пожертвовать? Оно твое, не мое. Может быть, никогда и не было моим.
– Было. Ты видела его на фотографиях, которые я показывал в Париже.
– Мне не стоило его надевать.
Майлоу нахмурился и хотел что-то сказать, но Пейдж уже отвернулась:
– Пойдем, ты мне еще не все показал.
– Это кабинет твоего деда, – сказал Майлоу, подойдя к двери с табличкой «Чендес».
Казалось, здесь был совсем другой мир. Кабинет сохранили таким, каким он был при жизни владельца. Ни компьютера, ни телефона с факсом. Огромный письменный стол красного дерева, столешница вся в чернильных пятнах. Сколько тысяч писем было на нем написано! Здесь же на столе стояли фотографии двух молодых очаровательных женщин. В одной из женщин, той, что была на черно-белой фотографии и с прической по послевоенной моде, Пейдж с удивлением узнала бабушку.