Несмотря на злость, Гриффин не мог не восхититься ее смелостью. Хотя мисс Брайтмор явно не осознавала, на что он способен, все же что-то о нем ей было известно. И, несмотря на это, она бросила ему вызов.
— Ладно, детишки, — устало вмешался Доминик, — не надо ссориться. Джастин, я уверен, что все под контролем. Гриффин, ты принял все необходимые меры предосторожности?
— О боже, — вздохнул Гриффин. — И ты туда же. Неужели надо задавать такие идиотские вопросы?
— Мистер Стил, — заявила мисс Брайтмор тоном оскорбленного достоинства, — я бы попросила вас следить за своим языком в моем присутствии.
Гриффин на какое-то время лишился дара речи. К счастью, он был избавлен от необходимости отвечать — а его ответ девице уж точно не понравился бы — появлением Роуз с ребенком на руках. Тот факт, что он искренне обрадовался их приходу, наглядно иллюстрирует, как сильно его вывела из равновесия мисс Брайтмор.
Роуз прижимала ребенка к груди.
— Извини, что задержалась, дорогой, — сказала она Гриффину. — Совсем замоталась между этим малышом и моим Сэмми. С тех пор как проснулась, ни разу не присела. — Она усмехнулась и добавила: — По правде говоря, чувствую себя как дойная корова.
Как правило, резкий голос Роуз заставлял Гриффина морщиться. Но теперь он готов был ее расцеловать, заметив ошеломленное выражение, исказившее благородные черты лица мисс Брайтмор, пока она пыталась воспринять ураган по имени Роуз Крэншоу. Гриффин отлично понимал, что это недостойно его, но он никогда не претендовал на роль святого.
Роуз была высокой молодой женщиной с роскошной копной каштановых волос и безупречным телом, выдержанным в самых строгих совершенных пропорциях. Это самое тело было одето в ярко-желтое платье с очень низким вырезом, почти ничего не оставлявшим воображению. Возможно, она была не так красива, как другие девушки, но у нее было приятное открытое лицо и заразительная улыбка, говорившая о полном довольстве жизнью. И в отличие от других девушек, работавших в борделях по необходимости, Роуз очень нравилась ее работа. Конечно, Гриффин сделал все, что мог, для ликвидации самых неприятных аспектов этой работы, но, тем не менее, он редко встречал проститутку, которая не предпочла бы заниматься другой работой, а еще лучше, встретить доброго человека со средствами, пожелавшего жениться на ней. Роуз была исключением. У нее был мужчина, преданно любивший ее, несмотря на профессию. Он работал в одном из игорных домов, только что проданных Гриффином, но Роуз отказывалась выйти за него замуж, предпочитая зарабатывать себе на жизнь, лежа на спине.
Она буквально излучала чувственность, очевидную для любого мужчины моложе девяноста лет и не стоящего одной ногой в могиле. Это, так же как ее веселый легкий характер, обеспечило ей популярность в «Золотом банте». После вынужденного перерыва, связанного с рождением ребенка, Роуз стремилась вернуться к работе. И многие клиенты с нетерпением ждали ее возвращения. Она, разумеется, не отказала Гриффину и стала кормилицей малыша, но не собиралась оставаться ею долго.
Он махнул рукой, приглашая Роуз войти.
— Присоединяйся к нам, Роуз, мы тебя ждем.
Обернувшись, он заметил, как закатил глаза Доминик, и довольно ухмыльнулся.
— Мисс Брайтмор, позвольте вам представить мисс Роуз Крэншоу, — проговорил он с сардонической вежливостью. — Она была кормилицей ребенка. Роуз, это мисс Брайтмор, которая теперь будет няней маленького Стивена.
Но мисс Чопорность и Пристойность немало удивила его. Она встала и обратилась к Роуз с доброй и вежливой улыбкой.
— Рада с вами познакомиться, мисс Крэншоу. Надеюсь, малыш не слишком обременил вас.
Роуз переложила спящего ребенка в одну руку и взмахнула другой.
— Что вы, мисс Брайтмор, называйте меня просто Роуз. Меня никто и никогда не зовет мисс Крэншоу, даже тупой Джонни Роуз, пришедший ко мне впервые. Хотя, думаю, это будет забавно, если я заставлю всех мужчин называть меня только так, особенно аристократов.
Она громко расхохоталась, и на этот раз Гриффин действительно поморщился, но не потому, что ему было неприятно — просто он боялся, что она разбудит малыша. После бессонной ночи он понял, что немногое в жизни может быть таким ужасным, как младенец с коликами в животе.
К счастью, снова вмешался Доминик.
— Роуз, рад тебя видеть, — сказал он. — Прекрасно выглядишь.