Девушка смущенно вспыхнула. Она как будто позабыла об этом – ей уже не казалось странным, что она голая – странно было, что он – одетый.
– Это старая привычка, связанная с войной – Король в любой момент должен быть готов действовать, а не терять драгоценное время на одевание...
– А перчатки? Можно их снять?
Он покачал головой.
– Они для твоей же безопасности, Сара. В моих руках – гоблинская магия, боевая магия. Я получил ее, когда взошел на трон, – он грустно улыбнулся, будто вспоминая что–то.
– И с тех пор ты никогда не снимаешь перчаток? – она коснулась кончиками пальцев его руки у себя на животе.
– Почему же, снимаю. На охоте. Во время сражений. Или пыток. – он посмотрел на нее серьезно и строго. Ее глаза расширились, она убрала руку и отвела взгляд. Черт! Что–то отзывалось в ней на его слова. Даже не смей думать об этом...
– Мы постоянно с кем–то воюем, Сара. На войне все средства хороши.
– Да, я понимаю... На войне и в любви, так говорят... – она задумалась, рассеянно прикусывая ноготь указательного пальца.
Он улыбнулся шире, наблюдая за ней, изумленно качая головой.
– Иди сюда, – он привлек ее к себе и добавил шепотом: – Ты узнаешь мои руки, обещаю тебе. Ты еще столько всего узнаешь, маленькая Сара...
Он обнял ее, его руки в перчатках заскользили по ее обнаженному телу. Что–то болезненно сжалось у нее внутри. Снова страх.
– ...Зачем ты это делаешь? Я знаю, ты специально пугаешь меня...
Он глубоко вздохнул и отпустил ее, затем откинулся на спину и уставился в потолок.
– ...Чтобы ты помнила, кто я такой. Ты все время пытаешься забыть.
– Ты хочешь отпугнуть меня? – она нахмурилась.
– Я хочу чтобы у тебя не было иллюзий на мой счет.
– Каких иллюзий? – она не могла не спросить, но уже жалела о своем вопросе. У нее было предчувствие чего–то неминуемого и необратимого, как будто он мог сказать ей что–то такое, что изменит все...
Он встал и подошел к окну, потом развернулся и остался стоять там, опираясь о подоконник, его руки сложены на груди.
– Я говорил тебе, что Лабиринт – место дикое и жестокое, населенное ужасными тварями и мерзкими чудовищами. Так вот, Сара, самое опасное из всех этих существ – я. – Его лицо исказилось в горькой усмешке.
– Это не правда...
– Вот видишь, ты изо всех сил пытаешься этого не замечать. А я изо всех сил сдерживаю себя. – Он усмехнулся – я даже поставил на тебя эту защиту. Почему же ты до сих пор не догадалась, что никто и ничто не сможет представлять для тебя опасность в Лабиринте, пока ты со мной – никто, кроме меня? Я – зло, Сара. Многие сотни лет сделали меня таким.
Она в отчаянии замотала головой, она отказывалась это принимать.
– Я люблю тебя, я верю, что ты не причинишь мне зла.
– Ты понятия не имеешь о чем говоришь, Сара! – в его голосе боль. Потом выражение лица Короля Гоблинов сменилось мрачной решимостью. Он смотрел на нее хищно, яростно, пожирая глазами ее обнаженную плоть. Его обычная благородная деликатность пропала без следа.
Ей стало неловко, вдруг ужасно захотелось прикрыть себя. Она поискала глазами и обнаружила свою одежду, сложенную на стуле – она машинально отметила, что сама никогда не складывала своих вещей так аккуратно...
– Я оденусь...
– Нет. Ты оденешься только после того, как я отпущу тебя.
О нет, опять... Сара в панике оглядывалась, в поисках путей побега. Но бежать было некуда.
Король Гоблинов подошел и протянул руку, предлагая ей встать. Она вложила свою руку в его и встала с кровати, боясь поднять глаза и заглянуть ему в лицо. Его вторая рука сжала ее горло, но она и сама уже перестала дышать. Они перемещались в другой мир...
Глава 9
Они оказались в длинном сыром коридоре, освещенном факелами в железных держателях, прикрученных к каменным стенам. По обе стороны были массивные двери темного от времени и сырости дерева, окованные проржавевшим железом, с грубыми металлическими засовами.
Сара оказалась прижатой голой спиной к холодной и влажной стене, рядом с одной из дверей, рука Короля Гоблинов все еще на ее горле, хотя он и ослабил хватку так, чтобы она смогла дышать. Второй рукой он открывал засов. На его лице – мрачная решимость. Девушка замерла в испуге, ее руки прижаты к груди в попытке унять болезненную дрожь. Эхо гулко разносило по коридору металлический скрежет открываемого засова.
Наконец, он широко раскрыл дверь. Запах, который она почувствовала в этот момент, сбил бы ее с ног, если бы Джарет вовремя не подхватил ее. Запах ужаса, смерти, крови и гниющей плоти.