Девушка посмотрела на часы – спать уже некогда, ей нужно отработать еще 60 часов летней практики, и хотелось поскорее с этим разделаться.
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
(Через три дня)
– Ну и моделька у нас сегодня! – рыжеволосая Эмма поморщила носик, потерев по образовавшейся на нем гармошке карандашом. – И ему за это платят? А сколько?
Эмма всегда была мастером на смешные рожицы. Сара с трудом сдерживала смех. Сегодня студенты рисовали голого старика, разлегшегося на убранном ниспадающими складками ложе. Дедок был тот еще – лысыватый, пузатый, покрытый старческими пятнами. При этом позу он держал плохо и периодически страдальчески покряхтывал. Сара мысленно поблагодарила бога, что оказалась в самом дальнем углу от экспозиции. Еще неизвестно, как он него пахнет...
– Я читала, что у индусов есть такая медитация – называется «на отвратительном», – Эмма никак не унималась. – Сидишь себе, смотришь на какую–нибудь какашку с полчасика...
– Эмма! – зашипела на нее Сара. Несколько студентов недовольно обернулись. Хорошо, хоть преподаватель, как обычно, трепалась с кем–то из первого ряда.
–...а потом оглядываешься вокруг – бааа! какая красотища!
Сара прикрыла глаза рукой – боже! Если я не буду смеяться, она успокоится. Она взяла карандаш помягче и продолжила прорисовку.
– Хорошенько присмотрись к старикашке, Вильямс! – заговощический шепот Эммы раздался у самого уха Сары, – это твой шанс наконец–то наладить личную жизнь – после него любой прыщавый ушлепок с нашего курса покажется тебе принцем!
Сара отложила карандаш. Ну все, довольно. У нее есть на этот случай козырь в рукаве.
– У меня свидание во вторник!
У Эммы отвисла челюсть. Такого она вообще не помнила, ни разу у подруги не было свидания, все уже давно махнули рукой на Сару.
– С кем?
– Ты его не знаешь. И мне нужна твоя помощь, после, в кафе поговорим.
Вот это уже совсем удивительно! Эмма смотрела на Сару новыми глазами. Та молча указала ей на мольберт – рисуй!
Через мгновение обе девушки были поглощены работой, только Эмма иногда искоса поглядывала на Сару.
Через пару часов они сидели в маленьком кафе за круглым столиком, на котом стояли две чашечки свежесваренного капучино. Они обе очень любили это кафе, Эмма всегда говорила, что оно точь–в–точь как в Париже. Папа Эммы, известный художник, недавно перевез семью во Францию, и девушка жила теперь на две страны – училась здесь, но при малейшей возможности летела в Париж.
– Ну и? – Эмма просто сгорала от нетерпения. – Кто он?
– Просто старый знакомый, я и не думала, что мы еще когда–нибудь встретимся. Он не отсюда, он... из Европы.
– Не знала, что у тебя есть старые знакомые из Европы.
– Вообще–то, он любовь моего детства, мне тогда было всего четырнадцать – Сара улыбнулась.
– И что, вы уже виделись, прежние чувства ожили? – в голосе Эммы звучали нотки недоверия. Детская любовь, ерунда какая–то...
– Кажется, да... Я, собственно, поэтому и хочу попросить тебя о помощи – мне кажется, что во вторник у нас что–то будет...
– Ого! Не думала, что когда–нибудь скажу это тебе, но не слишком ли все скоро?
– Я не знаю... – Сара задумалась. А что ей было делать? Предложить ему повстречаться, походить в кино и на танцы? Хотя, может, он бы и согласился сначала, как говорится, узнать друг друга получше?...
– А его чувства? Дорогая, первый раз – очень важный, ты должна быть уверена в нем.
Вот здесь и была загвоздка...
– Я не могу себя представить ни с кем другим, – Сара вздохнула, рассеянно мешая ложкой богатую пену на своем капучино. В обычной ситуации Эмма убила бы ее за такое преступление против кофе, но сейчас рыжеволосой было не до того.
– Я все решила, Эм, бесполезно пытаться меня переубедить, ты же знаешь.
– А ты знаешь, что разные люди спрашивают меня, как я вообще умудряюсь с тобой дружить?
– Да, а кто?
– А, забей. Просто у тебя всегда что–то на уме, свое собственное и никому не понятное. Какой–то странный вид эгоизма.
Эмма тихонько подула на пенку своего кофе, стараясь не сдуть ее, а лишь чуть меняя форму.
– Так, начнем с начала. Кто он, чем занимается, как вы познакомились?
Сара с минуту молчала, потом взяла Эмму за руку:
– Прости, я не могу тебе всего рассказать. Ты моя подруга, самый близкий мне человек, но просто поверь – я не могу. Хотела бы, но не могу.
Эмма насупилась, она знала, что спорить с Сарой бесполезно, эта девчонка упряма как стадо ослов!