- Ссора была не из-за Джейми. А из-за того, что Регина сказала кое-что о моем папе и сделала все, что возможно, чтобы сделать мою жизнь в этом году несчастной.
- Она делала все это, потому что ты была с Джейми.
Снова начинаю ковырять раны, не в состоянии принять это или оспорить. На этот раз он не просит меня прекратить.
- Мне пора идти, Роуз.
- Ладно. Спасибо за домашнее задание.
Он качает головой.
- Нет, я имею в виду, я не хочу больше болтаться рядом с этим.
Я не понимаю его.
- Что?
- Просто, я серьезно думал в этом году, что ты будешь со мной. Но ты встретила его. А потом была встреча выпускников, и поэтому, я просто подумал, что... я буду твоим другом, но издалека. Пока...
- Пока... что?
- Пока ты не захочешь встречаться со мной.
Я отвожу от него взгляд прежде, чем успеваю себя остановить.
Роберт встает.
- Подожди...
- Слушай, если ты встречаешься с Форта, будь осторожна, ладно? Не думаю, что он такой классный парень, как ты думаешь. - Роберт вытаскивает из кармана сигареты и несколько раз хлопает пачкой по руке. - И мне, правда, очень жаль из-за встречи выпускников. Если бы я знал... Теперь это уже неважно. - Он наклоняется и целует меня в щеку. - С Днем Рождения, Рози Роуз.
- Я приду на твой спектакль в выходные, - говорю я, удивившись, что это прозвучало немного безнадежно.
Роберт кладет в рот незажженную сигарету.
- Круто. Но не нужно, - отвечает он и, не оглядываясь, выходит из моей комнаты.
Слушаю его шаги по лестнице, и мне хочется пойти за ним, но знаю, что не стоит. Роберт делает это обдуманно - идет дальше или отпускает или еще что-то - потому что думает, что я его не ценю.
Я смотрю на бархатный футляр на тумбочке, где лежит кулон с буквой «Р» - за который я почему-то так и не поблагодарила его, и который надевала всего один раз - и понимаю, что он прав.
Сначала Трейси, теперь Роберт. Разве кто-то еще может потерять двух ближайших друзей за одну неделю?
- Роуз, - зовет мама, стоя внизу лестницы. - Обед готов.
Последнее, чего мне хочется - пытаться начать разговор с мамой. Снова мы остались с ней вдвоем в мой День Рождения, уже второй год подряд. Вот так я теперь провожу свои Дни Рождения. Вытаскиваю себя из кровати и иду вниз.
На кухне выключен свет, а мама стоит у стола с огромным шоколадным тортом со свечками. Их пятнадцать, если быть точнее. По одному их виду я могу сказать, что это свечи-обманки, которые снова зажигаются после того, как их задуешь. Папа любил ставить такие свечи на торты и изображать удивление, когда они снова загорались, будто он понятия не имел, откуда они вообще взялись в торте.
Я ожидаю, что разозлюсь на нее из-за папиных свечек. Я жду, но этого не происходит. Оказывается, я даже думаю, что это мило - использовать их. Сюрприз, сюрприз.
- Праздничный торт на обед? - спрашиваю я.
- Если бы даже на его изготовление ушел год, он бы здесь был. С Днем Рождения, милая, - говорит она. - Загадай желание.
Я обычно нервничаю из-за желаний в День Рождения, ведь выбрать правильную вещь слишком тяжело. Ко мне в голову приходит слишком много желаний одновременно, я пытаюсь расставить их по значимости и решить, о чем будет умнее всего попросить, а потом впадаю в полный паралич. Но в этом году все по-другому. Я закрываю глаза, и в голову не приходит ничего, кроме очевидного. Но мне не три года, поэтому нет смысла желать, чтобы мой папа был жив. Вместо этого я делаю вид, что пожелала чего-то хорошего, и задуваю свечи. Мама включает свет и протягивает мне нож, чтобы отрезать первый кусок, который, по семейной традиции Царелли, обеспечивает исполнение моего праздничного желания.
- Я попросила Роберта остаться, но не думаю, что он меня услышал, - извиняющимся тоном говорит она, словно знает, что я буду разочарована, если на моем Дне Рождения не будет никого, кроме нее.
- Это нормально. Он злится на меня, как и все остальные в этом мире.
Возвращаю ей нож, и она отрезает два больших куска, размером с полноценный обед. Мы вместе садимся за кухонный стол и откусываем свои первые кусочки одновременно.
- Мм, мам, он потрясающий, - говорю я с набитым ртом. Моя мама готовит лучший в мире шоколадный торт.
- Я рада. - Она улыбается, довольная, и я понимаю, что не говорила ей ни единой приятной вещи с тех пор, как умер папа. Ни единой. - А почему Роберт злится? - деликатно спрашивает она, будто готовясь услышать, что это не ее дело.
- Он устал ждать, когда я захочу с ним встречаться, - отвечаю я.
- А он просто не для тебя, да? - Я качаю головой. - Есть кто-то еще? - спрашивает она.
По тому, как она смотрит на меня, я понимаю, что она уже знает ответ. Решаю сказать ей правду и сделать это официальным, наконец, сказав об этом вслух. Мне вдруг кажется странным, что я так долго живу с этим и до сих пор так не сделала.
- Мне нравится Джейми.
- Вы вместе?
- Нет. Он с этой чирлидершей, Региной.
- На которую ты набросилась?
Есть что-то забавное в том, что я слышу это от своей мамы, и я слегка ухмыляюсь. - Да. Это она.
- Роуз, ты знаешь, что это не смешно, да? Физическое нападение на другого человека - это не смешно, - говорит она. Если бы она говорила своим «терапевтическим» голосом, я бы сразу же встала и вышла. Но нет. Она говорит как обычная мама. - Что случилось, милая?
Не знаю, смогу ли объяснить все так, чтобы она поняла, но на этот раз собираюсь попробовать.
- Ну, Регина посмеялась над моей фотографией на похоронах, и она все время поедает меня взглядом, и... я не хотела больше ее игнорировать, мне захотелось обидеть ее. Когда я упала, как будто что-то щелкнуло, и я набросилась на нее. Я просто должна была это сделать. - Я смотрю на маму, ожидая злого или разочарованного выражения на ее лице, но она выглядит расстроенно, словно ей жаль меня. - Джейми был тем, кто помешал мне ударить ее по лицу. Если бы его там не оказалось, меня бы, наверно, сейчас отстранили от занятий.
Мама кивает.
- Миссис Чен так и сказала. Но она еще сказала, что рассматривались бы и твои смягчающие обстоятельства.
Интересно, как долго смерть папы будет считаться моим «смягчающим обстоятельством». Меня осеняет, что ему бы понравилось слово «смягчающий». «Возьми себе на заметку», - сказал бы он мне. Хорошее слово для экзаменов.
- Милая, я хочу поговорить с тобой о твоем гневе. - Она внимательно наблюдает за моей реакцией. - Я хочу поговорить о папе. Хорошо?
Мои глаза начинают наполняться слезами, но, тем не менее, я киваю.
- Ты так злишься все это время, - говорит она: - И мне интересно, понимаешь ли ты, почему. - Она ждет от меня ответа, но вместо этого я откусываю кусок торта. - Я думаю, ты злишься по той же причине, что и я. Потому что папы больше нет.
Не похоже, что это правильно - злиться на папу за то, что его убили, особенно после того, как я наехала на Питера за то, что он злится. Но это легко могло бы объяснить множество вещей.
- И я думаю, что ты злишься на меня тоже.
Насчет этого она тоже права.
- Когда миссис Чен рассказала мне о ссоре с Региной и о надписях, которые кто-то делал о тебе, я поняла, что меня не было рядом. Я думала, что даю тебе пространство, чтобы справиться с твоим горем, но на самом деле, мне самой нужно было пространство, чтобы справиться с моим. И я оставила тебя совсем одну. Я очень сожалею об этом.
Теперь слезы начали капать. Мама потянулась через стол и вытерла их с печальной улыбкой.
- Второе, что я должна тебе сказать - почему это случилось. Правда, в том, что я чувствую вину из-за смерти папы. Если бы я так сильно не переживала из-за денег после того, как он потерял работу, он бы никогда не пошел служить по контракту. И я думаю, что должна извиниться перед тобой за это тоже.
Сейчас я действительно сильно расплакалась. Она поднимается, встает сзади моего стула и обнимает меня.
- Я знаю, что тебе, возможно, тяжело это слышать. И сегодня мы не будем больше это обсуждать. Но я собираюсь начать с кем-то говорить об этом - с психологом - и я бы хотела, чтобы ты пошла к нему вместе со мной. Ты подумаешь над этим?