— Приветствую вас, г-н Эрли, садитесь.
Я узнал голос говорившего со мной по телефону человека, сел в машину. «Зовите меня Юрием, — сказал мой хозяин на заднем сиденье, протягивая правую руку. — Американцы без особого труда выговаривают это имя». Потом Юрий добавил: «в машине лучше не разговаривать».
Минут 20 «волга» ехала по заснеженным улицам, пока не остановилась у большого многоквартирного дома. «Генерал Соломатин пригласил нас в гости», — пояснил человек, назвавшийся Юрием.
Мы вышли из лифта в тот момент, когда супруга генерала, приятная женщина в зимнем пальто оливкового цвета, прощаясь, целовала Соломатина в щеку. Соломатин пригласил нас войти, проводил в гостиную, где на столе стояли две бутылки кока-колы и яблочный пирог. Юрий сел напротив и, не прерывая, слушал, как мне удалось проникнуть в тюрьму и взять интервью у Эймса. Когда я закончил, Юрий несколько минут взволнованно переговаривался с Соломатиным на русском. «Простите нашу бестактность, — сказал он, — но история, рассказанная вами, никак не укладывается в сознании».
Юрий стал задавать вопросы, выискивая в моих ответах какую-либо ошибку, оговорку, которая изобличила бы во мне обманщика. Через несколько минут он снова заговорил с Соломатиным по-русски. Постепенно их разговор становился все громче и оживлённее: казалось, они спорили.
Обращаясь ко мне по-английски, Соломатин сказал: «То, что вы смогли повидать этого человека, в нашей стране сделать попросту невозможно. Мой товарищ считает, что этого не могло случиться и в вашей стране».
Оба смотрели на меня в упор. «Но случилось же, — ответил я несколько раздражённо. — И если бы вы представляли себе механику Вашингтонской бюрократии, то поняли, что это — сущая правда».
«Могу ли я задать вам несколько вопросов об Эймсе?» — вежливо спросил Юрий. Не дожидаясь ответа, он начал спрашивать. Стало ясно, что Юрий или когда-то встречался с Эймсом или непосредственно занимался им в КГБ. Он знал слишком много подробностей об Эймсе, чтобы их можно было выудить из газет. Очевидно, его проверку я прошёл: вопросы с пристрастием об Эймсе прекратились. «Чего вы хотите от нашего руководства?» — спросил он. «Я хотел бы встретиться с людьми, занимавшимися Имсом непосредственно, с сотрудниками КГБ, которые работали с ним. Я хотел бы взять у них интервью для своей книги. Мне нужна информация об агентах, раскрытых Эймсом, о людях, которые были казнены».
Теперь уже Соломатин несколько минут говорил что-то Юрию по-русски. Я ждал, понятия не имея, о чём шла речь.
«Через два дня я свяжусь с вами. Мы вместе пообедаем и поговорим о ваших просьбах», — сказал Юрий.
Его водитель отвёз меня назад, на квартиру.
Два дня спустя ровно в 10 пришла та же самая «волга» с Юрием на заднем сиденье. На этот раз машина долго петляла по городу, то вливаясь в автомобильные реки на улицах, то вырываясь из них, проскочила несколько переулков вверх, вниз и обратно. Так мы в полном молчании ехали около часа, пока не остановились у мрачноватого многоквартирного дома из бетонных панелей. Я полагал, что обедать предстоит в ресторане, но Юрий возразил: нежелательно, чтобы нас видели вместе. Подъезд дома, к которому мы подъехали, не был освещён, только три маленькие лампочки горели в вестибюле, близ подъезда на улицу не выходило ни одно окно. Несмотря на утреннее время, день был пасмурным, тусклым.
Мы вошли в кабину лифта, и Юрий нажал кнопку седьмого этажа. С натужным скрипом лифт пополз вверх. Юрий подвёл меня к квартире без номера. Дверь открыла худенькая привлекательная блондинка. Она была молода, одета в чёрную юбку и темно-голубую блузку. Обручального кольца, которое замужние женщины в России по традиции носят на пальце правой руки, у неё не было. Юрий расцеловал женщину в обе щеки. Та покраснела. Мне она пожала руку и пригласила в комнату, где был накрыт обеденный стол. Когда я садился на предложенный ею стул, то заметил, что мы с Юрием расположены не точно напротив друг друга.
Он устроился сантиметров на 15 левее. Тогда я обратил внимание, что в центре антикварного орехового буфета за его спиной, на уровне моих глаз, было зеркало. Я посмотрел на собственное отражение и заподозрил, что за зеркалом скрывается видеокамера. Наш обед, судя по всему, снимали.
Женщина налила водки. Я отказался. Юрий, однако, настоял на тосте — за мир во всём мире. Хозяйка протянула мне хрустальную рюмку. Я поднёс ею было к губам, но, вспомнив предостережение Олега Гордиевского, воздержался. Женщина подала закуски, я их попробовал вслед за Юрием. Он достал из кармана карточку с пометками.