И наступление кровавого полнолуния ночью.
— Ксавье, — он не ожидал, что отец снизойдёт, чтоб назвать его по имени, и к тому же ласково, с, наверное, напускной, и всё же отцовской любовью, — оставляя свои отпечатки на прутьях, ты никак расследованию не посодействуешь, — заметил он уже в привычной манере, и всё же с тревогой.
— И сейчас каждая минута на счету, — строго напомнил шериф, хотя он, вероятно, сам не понимал, что делать дальше.
Не каждый день из полицейского участка кого-то похищали.
И всё же Ксавье послушался, понимая, что его эмоциональные выпады только усугубляют положение. А последнее, что он мог делать в данной ситуации — поддаваться чувствам и терять рассудок от паники. Так нельзя. Ещё было время на спасение Уэнсдей. До наступления ночи ещё целый день. Если её не убили сразу, оставалась надежда.
Он окинул взглядом камеру, где она пребывала и должна была её покинуть иным путём, запоминая каждую деталь. Единственное, что он приметил — поломанные камеры видеонаблюдения. Но в основном глаза цеплялись за окровавленные обрывки ткани. Вероятно, Уэнсдей боролась с похитителем… и насколько же он был силён, раз ей не удалось выиграть в схватке? Она при своей миниатюрности и хрупкости на вид многих была способна уложить на лопатки. Но тут её ожидал проигрыш…
Вероятно, как и всех без вмешательства чуда. Пока полицейские будут разбираться с уликами, уже может быть поздно. А обыскивать весь город времени, да и прав на это, тоже не было. Единственное возможное место её пребывания — дом сектантов. Но Ксавье не хотелось повторять ошибку самой Уэнсдей. А ордер на обыск никто за пять минут не мог нарисовать. Да и причин, кроме обычных догадок, для законного обыска не было. Нужны были факты…
Захотелось взреветь, как загнанный в угол зверь: и он почти оскалился, когда вдруг его осенило. Кровавое полнолуние не предвещало ничего хорошего. Но втрое увеличивало силу оборотней. В преддверии сего события они на день становились сверхлюдьми, прежде чем обращались. И хотя это хлипкая, но всё же надежда вычислить и отыскать похитителя. Чувства Энид могли обостриться до безумия.
Ни на что не надеясь, Ксавье обратился к подруге громким голосом — чтоб услышали все:
— Ты не можешь отыскать похитителя по запаху? Сегодня преддверие кровавого полнолуния…
Энид неловко отстранилась от груди Аякса, сверкнув перекошенным рыданиями лицом, и лишь развела руками. Но посмотрела на полицейских, словно спрашивая их мнение.
Шериф Галпин нахмурился, недоверчиво потирая лоб, но махнул рукой:
— Валяй, — и два недавно подоспевших криминалиста, хотя возражений не озвучили, неодобрительно завертели головами. Ксавье их понимал — в случае неудачи Энид могла размазать иные следы их врага, которые экспертиза могла найти.
Хотя если Уэнсдей похитил тот же, кто оставлял тела в школьном дворе… наверное, никакая экспертиза не была способна помочь. Но никто помимо Уэнсдей не боролся с ним или с ней.
Ксавье помассировал засаднившие виски. Из-под полузакрытых век он наблюдал за Энид, что вытерла слёзы и со скептическим выражением шла к луже крови в камере. Войдя, она колебалась несколько секунд, и всё же решилась: сильно дрожа, опустилась коленями почти в кровь и склонилась носом к ней, придерживая руками распущенные волосы.
И вдруг упала назад и отползла, качая головой — не то радостно, не то от надвигающейся истерики. Второй вариант показался правдоподобнее. Сильно нервно дрожали её губы, а левый глаз и вовсе хватил тик.
— Что такое?.. — Аякс попытался прорваться к ней, но его удержал шериф и откинул назад. — Да пустите! — возмутился он, но на подмогу шерифу стал ещё один полицейский.
Аякс сдался и самостоятельно отошёл подальше, хотя его лицо покраснело от гнева, а кулаки были сжаты. Если бы ему преградили путь не полицейские, скорее всего, он бы их избил.
Этого времени хватило, чтоб испуганная Энид собралась с мыслями. С её губ сорвался почти крик:
— Это кровь двоих людей! Уэнсдей и… — она выдержала паузу, поскольку начала задыхаться, — и Тайлера! Я запах его крови помню отчётливо… — она брезгливо поморщилась, и её глаза снова наполнились слезами.
— Что?.. — шериф покачнулся, но вперил на девочку взгляд, где перемешался целый ворох чувств. Но главное — гнев. — Мой сын уже давно в лечебнице! Он оттуда не сбегал! Это невозможно… — под конец смягчился он и утёр пот со лба.
А Ксавье же сковал страх. В отличие от нормиса-шерифа, он доверял чутью Энид. Если в обычные дни от него толку почти не было, в день кровавого полнолуния всё иначе.
От боли, страха и гнева Ксавье поморщился. Он только недавно перестал вспоминать об этом противном двуличном хайде… а тут он похитил Уэнсдей. Снова все проблемы из-за Тайлера Галпина… хотя скорее часть. Почему-то Ксавье без доказательств был уверен, что этот урод к нынешней серии убийств лично не причастен. В облике человека он был не способен на такие извращения. Да и в облике хайда подобным не промышлял.
И всё же он зачем-то похитил Уэнсдей. И мог делать с ней всё, что угодно…
Игнорируя присутствие шерифа и своего отца в шаге от себя, он заявил:
— Я пойду поохочусь на лупоглазую тварь, — сжав до боли кулаки, он почти покинул участок, но его остановили:
— Мы все пойдём. Но нужен план… — шерифу Галпину эти слова дались с трудом.
Но ему было не впервой идти против родного сына, которого, как знал Ксавье, он реально всем сердцем любил. И всё же он вновь шёл против своего отпрыска… сильный человек этот шериф.
— Обычно в фильмах в таких ситуациях разделяются… — неуверенно встрял в беседу Аякс.
— И мы поступим так же, — кивнул отец. — Я хочу вернуть Уэнсдей Аддамс к занятиям.
— Я постараюсь Тайлера вынюхать… сомневаюсь, что поможет, но я попробую, — из зала с камерами вышла Энид.
На её лице не осталось слёз — только решимость в глазах сияла поярче, чем её самые вычурные наряды.
— А тогда мы можем позвать на поиски всех членов «Белладонны»? — вдруг спросил Аякс. — Я им доверяю.
— Не имею понятия, что это такое… — рассеянно произнёс шериф.
— А я не возражаю, — кажется, отец слегка улыбнулся. — Я не хочу допустить убийство ещё одной ученицы нашей школы. Поэтому зовите кого хотите.
Ксавье благодарно кивнул отцу. Ему было всё равно, искренне ли тот желал найти Уэнсдей или преследовал свои мотивы. Главное — отыскать её, пока не поздно. Пока её где-то в глубине, в потаённом кармане, доброе сердце ещё билось. А с истинными намерениями родителя будет время разобраться позже.
— Итак… — привлекла Энид всеобщее внимание. — Может, быстро обсудим план?
***
Болело всё — тело, конечности и голова. Даже внутренности. Не было ни одной клеточки тела, которая не изнывала бы от мучений… жалкое чувство, но избавиться от него не получалось. Единственное, что могло помочь, спасти от сего нестерпимого недуга — мгновенная смерть. Но по мере возвращения воспоминаний Уэнсдей понимала, что такой милостью её никто не одарит.
Особенно Тайлер.
Обессиленно она разлепила глаза — не жалеть же себя вечно? — и постаралась пошевелиться. Но кожа рук, сведённых за спиной, вплоть до локтей лишь натиралась о поверхности железных звеньев. Наверное, ничего понадёжнее кудрявый идиот не нашёл.
Ноги нестерпимо болели в коленях, и ей не удалось потешить себя надеждой, что получится встать. Если даже это возможно — хромой далеко не уйти.
Вокруг всё было погружено в полумрак, и Уэнсдей удалось осмотреться только после того, как мутная пелена спала с глаз. Это был какой-то обычный большой подвал с голыми стенами и полом, лишь кое-где укрытый хотя бы плесенью. И обилием стальных полок.
Подвал в доме Гейтсов. Место, где она уже раз чуть не умерла. И всё-таки погибнуть там ей не хотелось.
Одно радовало — если там не устроили перестановку, сбежать должно было быть легко. Но, устремив взгляд туда, где по её памяти было окно, она разочаровалась — на него установили решётку. Как предусмотрительно.