— Я тогда побуду оптимистом и понадеюсь, что не умру по окончании этого сотрудничества.
— Тебе бы не умереть раньше его окончания, сын.
— Ты, как всегда, обнадёживаешь, — хмыкнул Ксавье и сбросил вызов — всё же ему не нравилось долго общаться с родителем. И ему не нравилось, что во многом Винсент и Уэнсдей действительно были похожи.
Оказалось, он либо долго созванивался, либо скорые приехали удивительно быстро — он обернулся к выходу из парка, и его ослепили разноцветные огни, из-под света которых выбегали фельдшеры с носилками. Он тотчас, опережая медиков, подоспел к Энид и улыбнулся ей, ещё помня, о чём его попросил Аякс. Игнорировать эту просьбу было бы некрасиво.
— Аякс просил тебе передать, что он прибежит к тебе в больницу при первой же возможности. И ещё, что он тебя любит.
Всхлипнув, подруга подняла на него насколько возможно счастливый и благодарный взор. Наверно, не будь её покрытое грязью и каплями крови лицо пунцовым, с распухшими щеками и налитыми слезами глазами, она бы смотрелась счастливой.
— Передай ему, что я его тоже, — выдавила из себя она, прежде чем Ксавье отступил, освобождая дорогу медикам.
— Передам, — пообещал он и добавил, хотя крик утопал в голосах фельдшеров и симфонии дождя: — Поправляйся поскорее! — и Ксавье отошёл максимально далеко.
Стоять рядом с раненой Энид было почти так же больно, как рядом с умирающей Уэнсдей. Но по другой причине — ведь оборотень пожертвовала собой, спасая его от Тайлера. А Ксавье даже не попробовал выстрелить из лука во врага, чтоб помочь девочке. Смог лишь убежать… это было рациональным решением, но оно шло вразрез с моралью. Хотя за него, быть может, Уэнсдей бы снизошла даже до скупой похвалы. Или же рассудила бы, что они все поступили слишком глупо, и указала бы на каждую ошибку в действиях. Хотя сама пару дней назад совершила опрометчивое и фатальное действие.
Всё началось с её попытки прорваться в дом сектантов и обыскать там всё. Возможно, поступила бы она иначе — и кровавое полнолуние оказалось бы не настолько кровавым. Или, наоборот, ситуация была бы лишь хуже. Ксавье не забыл о видениях сестры, хотя к ним появилось после произошедшего много вопросов.
Он тряхнул промокшей головой и задумался, что делать дальше. Его представления о каждом последующем шаге скрылись за непроглядной пеленой тумана, где куда ни ступи — он не рассеется. Но одно действие, как прилетевший из ниоткуда мяч, пришло в голову. Направиться обратно в Невермор. Или по дороге туда как-то отыскать Тайлера.
Это был единственный субъект, чью виновность доказывать не приходилось. Он уже убивал не раз, а ныне по его вине пострадали Уэнсдей и Энид. Хотелось расквитаться с ним. И уже раз и навсегда. Теперь, с полноценной поддержкой отца, Ксавье мог и в полной мере отомстить. Мораль могла ненадолго и заснуть. Вместе с Уэнсдей впасть в кому.
Не обращая ни на кого и ни на что внимания, он двинулся прочь из парка. Шериф что-то кричал ему вдогонку, но слова, рассеянные ливнем, не долетали до ушей Ксавье. Или ему просто не хотелось их слышать. Возможно, отец Тайлера предлагал ему поехать на машине… но подсознание требовало пойти пешком. Разум понимал, насколько это опрометчиво и глупо, но он уже в любом случае промок до нитки и до посинения замёрз.
Он шёл, оглядываясь, но на улицах всё было глухо. Даже свет в окнах жителей померк, только некоторые продолжали бодрствовать. Счастливые люди. Для них это самое обычное кровавое полнолуние, а не ночной кошмар наяву, где страшные потрясения, как жестокие шутники, выпрыгивали из каждого угла.
Город сменился лесом, и Ксавье достал фонарик, освещая себе тропу, что больше стала похожа на мелководный ручей. На деревьях или где-либо не наблюдалось никаких следов пронёсшегося хайда — ни единой поломанной ветки или следа когтей, уродующих кору. На следы на земле Ксавье не надеялся — то, как легко дождь их смывает, он уяснил навеки.
Ему никто не звонил и не писал, пока он шёл. Это навевало странные мысли — одновременно и облегчение, и нарастание страха. За его путь могло произойти что угодно. От чего-то хорошего — хотя в том, что это возможно, терзали серьёзные сомнения, — до чьей-то новой ужасной смерти. Но сам Ксавье не стал никому звонить. Боялся вновь услышать многозначительные гудки, как с телефоном Уэнсдей, который оставили Вещи.
Он зашёл на территорию Невермора, продолжая оглядываться. Дождь к тому моменту поутих. Ливень обратился мерзкой моросью: она шаловливо окропляла участки кожи, стоило им слегка подсохнуть.
Тихо в академии не было — из общежитий доносился гам студентов, иногда мимо проходили полицейские, и все бросали на него подозрительные взгляды. Но почему-то не подходили допрашивать о том, кто он и откуда. Хотя почти все лица были незнакомы… стараясь об этом не задумываться, он спихнул их доверчивое отношение на свой внешний вид. Вероятно, сейчас у него сходств с мертвецом было больше, чем у настоящего умершего.
Но когда он дошёл до двора, где уже привычно толпились десятки студентов, он понял, чего совсем не интересовал полицейских. У них было дело поважнее — патрулировать все выходы из школы.
Ведь на месте, где всегда появлялись трупы, сидел в человеческом теле Тайлер. К сожалению, он был жив. Не совсем: на его голом теле, укрытом только чьей-то накинутой на плечи старой курткой, красовалась сплошь исполосованная глубокими ранами кожа. Правая же рука и вовсе держалась чудом — кость поломалась во многих местах, и её обломки выглядывали из-под обрывков кожи и шматов мяса. Именно они как-то продолжали удерживать руку. Удивительно, как при таком количестве ран Тайлер ещё не лежал мёртвый.
Энид потрепала его очень сильно. Молодец.
И всё же в душе Ксавье закипел гнев, и этот гнев уже никакие мысли о благоразумии сдержать не могли.
Он распихнул всех, кто попадался на пути, и лишь Аякса, который стоял, неуверенно держа в руке нож, не толкнул.
— Что тут происходит?
— Как ты и сказал, этот пришёл. Только в человеческом облике. И сразу сдался. Говорит, хочет раскаяться…
От этого сердце Ксавье попросту разорвалось на маленькие кусочки. Этот двуличный скот снова пытался всех обмануть…
— Раскаяться собрался?.. — он наклонил голову и подошёл почти вплотную к Тайлеру.
Хотелось для начала всё-таки оторвать ему руку.
Хайд не ответил — его губы задрожали, но он кивнул.
— Тут раскаяние уже не поможет! — невольно рука нащупала рукоять ножа в кармане, и он его достал.
— И всё же ты всё увидишь, Торп, — Тайлер поднял затуманенный взгляд и заревел от боли. — Я знаю… покажу всё, что знаю. Я знаю, как это делать… — Тайлер вдруг вскочил и, хрипя от боли, прыгнул на него.
Желая защититься, Ксавье выставил вперёд нож.
И лишь когда шея хайда целенаправленно налетела на лезвие, всё стало понятно.
— О нет… — произнёс Ксавье сам себе, прежде чем всё вокруг померкло.
========== Глава 22: Тайлер ==========
Уже почти впав в беспамятство, Ксавье схватился за самую чёткую мысль, плавающую в море неразборчивых образов — о слабоизученном феномене видений самоубийц. Мало кто осмеливался на это, и всё же история знала такие прецеденты. Отец ему рассказывал об этом… почти все экстрасенсы теоретически могли увидеть прошлое того, кто самолично отдал жизнь. Главное — для этого нужны были соответствующие условия. Какой-либо прямой контакт между тем, кто умер, и тем, кому он хотел показать своё прошлое.
Ещё мгновение — и мысль утонула среди остальных.
***
Тайлер сидел в маленькой комнате с укрытыми белыми мягкими плитами стенами. Куда ни глянь — везде одинаковые. Он не помнил даже, где пряталась дверь. Каждый раз, когда её отпирали, обещал себе, что больше не забудет и наконец выломает её. Но только её закрывали — и он терялся. Безуспешно, час за часом, день за днём, а может, неделю за неделей или месяц за месяцем, он пытался совладать со стенами и открыть себе проход. Выбраться из ада, окрашенного в белый. Но в лучшем случае ему удавалось порвать обивку на какой-то плите. Или со злости заработать себе парочку ушибов, снося единственный предмет в комнате мучений — туалет.