Теперь Ксавье знал, как пробраться в библиотеку «Белладонны». Или отец специально ему показал… сложно было понять замыслы этого человека.
Он заволок его в душное затхлое помещение и тут же запер проход. Ксавье нехотя спускался, стуча подошвами по ступеням, и морщился от раскатистого эха. На утонувших в полутьме поверхностях мелькал тонкий слой пыли, где-то нарушенный отпечатками обуви тех студентов, кому отец днём разрешил проверить библиотеку. Но, наверно, до их прихода пыли было и того меньше — её приносило только через вентиляцию и с книг.
Спустившись, Ксавье осмотрелся, но в зале ничего не изменилось. Всё то же изобилие книг и картин, и от всего веяло таинственной романтичной атмосферой. Обычно ему там нравилось… но не в тот раз. Полумрак, лестница, картины и книги — они все стали казаться зловещими.
— Зачем ты привёл меня сюда? — впервые за весь путь заговорил Ксавье.
Отец присел на ступени и нахмурился.
— Тут никто нас не услышит.
— Почему мы, например, не в твоём кабинете?
— Там тоже не самое надёжное место.
— Что тебе от меня надо? — спросил Ксавье и просто присел на пол, кидая вопрошающие взоры на отца. — Мы могли бы поговорить в другое время.
— А ты оптимист, раз решил, что оно у нас есть.
— У тебя были видения или это твои умозаключения? — уточнил парень, пытаясь догадаться, что отец от него хотел.
— И то, и другое.
— Скажи честно… ты знаешь, кто за всем этим стоит? Или это ты? — ему следовало задать этот вопрос ему в лоб хоть раз.
Отец басом засмеялся и покачал головой.
— Поражаюсь фантазии молодёжи. Я не причастен к этим убийствам. Это слишком глупо было бы. Стать директором, чтоб убивать своих студентов. Любой идиот на меня подумает, — он причмокнул губами. — И кто за всем этим стоит, мне тоже доподлинно не известно.
— Так что тебе именно сейчас от меня надо?
— Рассказать всё, что я знаю. И свои опасения. Ну и кое в чём признаться. Хотя это всё взаимосвязано.
Ксавье ему ничего не ответил, лишь опустил взгляд в пол. Было сложно сосредоточиться хоть на каких-то откровениях, когда перед глазами раз за разом проносились чудовищные воспоминания Тайлера. Он пытался их отогнать и вернуться в реальность, но от этого голова начинала болеть только сильнее.
— Начну издалека. Зачем же я сюда приехал.
— Я думал, ты собирался поднять репутацию ещё выше и снять самый лучший выпуск своего шоу. А заодно и следить, чтоб я вдруг с пути не сошёл, — через боль Ксавье смог хмыкнуть.
— Это тоже, — отец встал. — Но ещё мне нужна твоя подружка, Уэнсдей Аддамс.
— Так и думал, — он скривился, качая головой. — Твоё особое отношение к ней видно за милю{?}[в США 1 миля равна 1,6 км]. И что же тебе от неё надо? Что всем, чёрт побери, от неё так надо?!
— Мне нужно, чтоб она сменила фамилию Аддамс на Торп. То есть, стала твоей женой, как только достигнет восемнадцатилетия.
Ксавье фыркнул. Он был полон чувств к этой девочке, но не подумал бы, что отцу нужен его брак с ней. Ему вовсе казалось, что такие вопросы родителя не волнуют и тот слишком занят своей жизнью.
— Зачем?
— Вы оба очень интересные экземпляры. Вместе вы прославите наш род навеки. Вы очень сильные экстрасенсы. Сильнее, чем я. У вас есть сила — творчество. Думаю, ты уже замечал, как оно вас роднит.
Ксавье ничего не ответил, просто закрыл глаза. После слов родителя он совсем не утвердился в мысли, что хотел бы прожить жизнь с Уэнсдей. А совсем наоборот. Он засомневался, а не обманули ли его снова. Может, его уже давно дурили песней сирены. И именно поэтому он не мог перестать думать и мечтать об Уэнсдей, даже когда она разрывала его сердце в клочья и доставляла немыслимые муки. Из-за песни сирены он мог прощать ей всё…
Он завертел головой. Нет, ему не хотелось в это верить. Хотелось, чтоб пусть порой болезненные, особенно ранее, чувства к Уэнсдей Аддамс являлись хоть чем-то настоящим в этом фальшивом мире. В них он находил отраду… и если окажется, что всё было фиктивным — это убило бы его.
Отец же продолжал кромсать его душу каждым новым словом:
— Я это знал ещё очень давно. Неоднократно видел разные вариации будущего. Видел это, ещё когда ты был ребёнком и я не узнавал в видениях нынешнего тебя. Видела это и Мортиша Аддамс.
Ксавье скривился, предугадывая, что родитель сообщит следом.
— Это была одна из причин, почему Аддамсы отправили свою дочь в Невермор, как бы та ни противилась этому. Мы уже давно договорились. Я, твоя мать, Гомес и Мортиша Аддамсы, — мы все считаем это правильным.
Руки скользнули к вискам и надавили на них, словно пытаясь сломать череп и добраться до мозга, что кипел от изобилия неприятной информации, от которой он ощутил себя обычной марионеткой в руках своего отца и, как оказалось, родителей Уэнсдей.
— Но я только недавно стал видеть, что ваши отношения могут вас и убить. Кем бы ни были убийцы, среди них есть особый экстрасенс. И он знает о вашей связи. Она ему не нужна. И раз им пока не удалось убить Уэнсдей, они могут нацелиться на тебя. Поэтому до окончания хотя бы этой ночи ты не выйдешь из этой библиотеки.
Ксавье просто кивнул и убрал пальцы с висков. Он был не против досидеть до утра в тайном помещении. И постарался отвлечься от самоистязаний догадками о подлинности своих чувств, зациклившись на моментах в рассказе отца, в нынешней ситуации куда более важных.
— Что значит «особый экстрасенс»?
— Я не уверен в своей догадке, но что тебе известно о кицунэ?
Ксавье поднял бровь.
— Я считал их выдумкой из японской мифологии, — признался парень. — Разве только оборотни, оборачивающиеся в лисиц, точно существуют.
— О кицунэ мало известно. Я и сам с ними никогда не встречался. Но тут я другого не вижу, — он в задумчивости поскрёб бороду, и от возрастающего интереса у Ксавье даже отступила головная боль.
— Это как-то связано с видением Сольейт о смерти Уэнсдей?
Отец нахмурился и кивнул.
— Ты не глупый, Ксавье. Это так, — отец снова присел на лестницу. — Твоя сестра не виновата. Но её обманули. Ей кто-то послал ложное, сводящее с ума, видение, хотя она не экстрасенс. У неё есть гены экстрасенса, но они в ней не проснулись. Она почти нормис. И таких людей умеют обманывать кицунэ. И раз кицунэ пробрался в её ум, он бы продолжил это делать и дальше…
Ксавье дрогнул. Сначала он не осознал потаённого смысла в словах отца, но быстро всё понял.
— Как глаза связаны с ложными видениями?
— Кицунэ не могут сводить с ума слепого. Глаза — их проводник в душу.
— И для этого ты ей выколол глаза, да?! — Ксавье вскочил, закипая от гнева и обиды за младшую сестру.
Родитель просто сложил руки на груди и покачал головой, холодно откликнувшись:
— Справедливости ради хочу сказать, что врачи сейчас пытаются спасти ей глаза. Хотя, конечно, у них ничего не выйдет.
— Ты оставил её слепой! Свою дочь!
— И тем спас её от сумасшествия, а нас — от её новых ложных видений. Зло во благо.
— Это не зло во благо! — Ксавье схватился за голову, но смог остыть. Не стоило поддаваться эмоциям при отце. — Я буду надеяться, что врачи всё-таки более умелые, чем ты. И спасут ей глаза, — сказал он холодно, но с вызовом.
— А я буду надеяться, что своим решением я спас своего неблагодарного сына, — сказал отец безэмоционально. — А теперь я тебя тут оставлю. Пока я не вернусь, выбраться тебе не удастся, Ксавье. Для твоего же блага, — и он ушёл.
Ксавье не стал бежать за ним. Просто присел на лестницу, осознавая, что на неопределённый срок оказался отрезан от реальности. В библиотеке «Белладонны» не было даже сотовой связи и интернета.
Возможно, оно и к лучшему.
========== Глава 25: Заточение ==========
Комментарий к Глава 25: Заточение