Ни одна мышца в теле не дрогнула, пока дядя Уэнсдей перевязывал Йоко так, чтоб она могла ходить, но при этом не могла убежать — те верёвки, что держали ей ноги, переместились на узлы, сдерживающие руки. Получилось своеобразное подобие поводка. Единственное, о чём подумал Ксавье — чтоб эту процессию не увидели полицейские. Иначе за похищение арестуют их, а не виновников сего ни разу не весёлого торжества. Такого исхода он не желал. А больше ничего мысли не тревожило.
В голове не осталось места для страхов и удивления. К смерти Бьянки, Юджина и Кента оказалась как-то причастна Йоко, руководила всеми этими бесчинствами его мать, а ещё кому-то зачем-то понадобилась Уэнсдей. Но на похитителей девушки стало совсем уж всё равно — если, конечно, не окажется, что ими руководит кто-то из близкого окружения Ксавье. Было бы до истерики иронично, если бы оказалось, что похитителями Уэнс руководил отец, но такое невозможно. Винсент доказал это, кинувшись под пули и не убив сына заранее. Злодейкой оказалась только мама. Хотя Ксавье насторожило всплывшее в голове воспоминание из больницы.
— Ксавье, вы увеличиваете силу друг друга. Напомню, ты стал видеть видения о хайде примерно с момента приезда Уэнсдей в Невермор. Быть вместе — такая ваша судьба. От неё вас спасёт только смерть.
— И какой же толк от этой судьбы, кроме якобы прославления нашего рода?
— Иначе миру конец, — сказала ласково мама и взяла его за руку.
— А, и мой брак с Уэнсдей остановит конец света? Мы не в романтической сказке! — возмутился Ксавье, выдернув ладонь.
— Не остановит он конец света, конечно. Просто вы очень сильные экстрасенсы, и ваши силы помогут в поимке всех, кто хочет этот мир уничтожить.
— А, то есть, у убийц цель — уничтожить мир? И почему я об этом узнаю только сейчас?!
Тут захохотал Гомес Аддамс.
— Не кипишуй, малыш. Мы не знаем, кто хочет мир уничтожить.
— А я изрядно сомневаюсь, что убийства в Неверморе с этим связаны. Скорее, это что-то другое, — отец поскрёб бороду.
— А, значит, есть те, кто хочет мир уничтожить, но чёрт знает, где они и кто они, а есть убийцы, которые к этому не причастны? — Ксавье хотелось, чтоб эта вся ситуация оказалась всего лишь до крайности бредовым сном.
— Сын, пойми ты наконец! — вдруг вскипел отец. — Мы не знаем, что происходит! Есть только мои видения, видения Мортиши и постоянные покушения и убийства. Из чего, чисто логически, понятно, что ты и Уэнсдей как-то и кому-то, вероятно, какому-то кицунэ, мешаете.
До известия, что убийствами в школе руководила мама, а убить Ксавье пытались действительно другие люди, эти заявления вовсе не вызывали подозрений, казались просто домыслами отца. Но, возможно, он что-то знал или догадывался. Ему вполне могла мама случайно проговориться как-то, наведя его на эту мысль. Очень много тёмных пятен.
Оставался ещё открытым вопрос, как мама так умело врала, что Ксавье ни о чём не догадался. Ему казалось, что она полностью одобряет план отца и Аддамсов. Но если бы она его одобряла, то не пыталась бы убить Уэнсдей. И оставался неясным момент с видениями об его успешном совместном будущем с Уэнсдей и о ребёнке.
Отец мог и врать, что видел брак Уэнсдей с Ксавье чем-то сокровенным и важным для мира, ведь он явно просто хотел вернуть в семью давно утерянного придатка их предка — который, судя по легенде, и вправду мог увеличить магические способности их рода. Но видения о ребёнке-чудовище? Если бы Винсент врал, то наплёл бы чепухи о каком-то чуде, а не дитятке. И при этом ребёнка видела Мортиша, отзываясь о нём положительно. А маловероятно, что отец посвятил её в свои намерения через брак вернуть себе Кристофера Торпа.
Кто и какие цели преследовал на самом деле?
Почему-то на ответ было удивительно всё равно. И всё же вопросы крутились в голове, пока он следовал за молчавшей Йоко по территории безлюдного Невермора.
— К убийствам был причастен и шериф Галпин, — вдруг кисло бросила Йоко.
— Он?
— Он убирал и скрывал все улики. А ещё не давал этому делу наделать шумихи. Только это. Но после смерти Тайлера он понял свою ошибку. А меня направили его убить, чтоб не болтал.
— Так это ты его убила?..
— Не думаю, что я смогла бы. Он сам на моих глазах себе мозги вышиб, — и её веки нервно сомкнулись.
— Мне тебя не жаль, — единственное, что удалось ответить Ксавье.
— Какие страсти! — заявил неожиданно Фестер. — Не зря всё-таки вернулся с Камбоджи {?}[минутка географии: Королевство Камбоджа — конституционная монархия в Юго-Восточной Азии, расположившееся на юге полуострова Индокитай. Граничит с Вьетнамом на востоке, с Лаосом — на северо-востоке и с Таиландом — на северо-западе. Эта страна — смесь азиатской и европейской культур, где рядом с древними кхмерскими храмами стоят французские колониальные постройки], хотя я боялся, что помру от скуки. А тут весело, оказывается!
Вампирша только печально покачала головой, а у Ксавье даже почему-то дрогнул уголок губы. Наверное, дядя Уэнсдей очень счастливый человек. Радоваться всему на свете — особый талант.
Они шли через туман, постепенно приближаясь к многочисленным постройкам, утонувшим в вечернем мраке. Ксавье не освещал себе дорогу — просто шёл, иногда ступая подошвами на опавшие веточки. Они с оглушительным треском надламывались, на полсекунды возвращая эмоции в голову. Но за мимолётным страхом ничего не шло, чувства потухали.
Вдруг в тёмной дымчатой пелене мелькнул чёткий, с острыми краями, луч света. И Ксавье, боясь наткнуться на злодеев, а также помня, что сам вызвал полицию, юркнул за близлежащее дерево. Оно оказалось достаточно широким и скрыло его от посторонних взглядов.
Тогда из тумана показалась фигура самой Ричи Сантьяго с каким-то молодым помощником за спиной. Ксавье она не заметила, но вот её фонарь осветил фигуры Фестера и Йоко. Шериф от шока округлила глаза и несколько раз моргнула, словно желая побороть наваждение, прежде чем достала пистолет.
— Руки вверх! — крикнула она, но дядя Уэнсдей явно не боялся какого-то там оружия.
— Не сегодня, — он расплылся в улыбке, закинул пленную вампиршу на руки и исчез в тумане.
До ушей Ксавье долетел только оглушительный крик Йоко:
— Белладонна! Там! В вентиляции! — и перед глазами вдруг пронеслось воспоминание.
Закончив растушёвку, он поднял руку над листком. И вне его воли пальцы дрогнули, как от удара током, а рисунок ожил: хмурая девочка из ломаных линий поднялась с листа, бросила на него пустой взор и спрыгнула на ступеньку. Оттуда, оглядываясь, побежала через весь зал. Возможно, она хотела ему что-то показать.
Ксавье не стал ей перечить: послушно шёл за ней, пока она не стала вдруг взбираться по стене. Вскоре фигурка установилась на раме какой-то картины, прямо под вентиляционным отверстием — весьма крупным, стоило отметить, — и стала нервно указывать на решётку.
— Что ты хочешь этим сказать? Я сомневаюсь, что смогу сейчас снять решётку и выбраться через вентиляцию. Да и сомневаюсь, что я помещусь.
Рисунок прищурился, но потом, пару секунд спустя, девочка вдруг завертела отрицательно головой и стала указывать рукой без пальцев наверх.
Нарисованная Уэнсдей указывала изначально на решётку вовсе не потому, что из неё заструился ядовитый газ. Она тогда собиралась не предупредить об опасности, это пришло потом. Изначально своевольный рисунок просто указывал на проход. Вероятно, в то самое помещение — «двойник» библиотеки тайного школьного общества, легенды о котором описывались в дневниках студентов. Оттуда в вентиляцию и запустили ядовитейший газ, когда — должно быть, от Йоко — узнали, где находился Ксавье.
Вероятно, главный вход располагался где-то ещё, но Йоко не успела его показать.
— Эй! Шериф! — Ксавье выскочил из укрытия, заставив блюстителей правопорядка оступиться.
Фестер с Йоко в это мгновение уже были где-то очень далеко.
— Что ты тут делаешь?! — выругалась Ричи, взмахом приказав своему помощнику продолжать погоню. Тотчас он исчез в тумане.