— На примере Тайлера мы знаем, что люди на всякое способны, — рассудила Уэнсдей. — Даже самые невинные на вид.
— А Тайлер был таким невинным на вид же… я же тебя предупреждал, помнишь? — от голоса разило ревностью. Странное чувство.
— Я помню, — кивнула она. — Какие у тебя ещё есть идеи? — почему-то слушать Ксавье было интересно.
— Вторая ещё банальнее. Её убить мог мой отец.
— Я тоже так подумала из-за отрезанных рук.
— Ага, — безрадостно согласился напарник. — А третья, что в этом замешана секта.
— А поподробнее?
— У Бьянки были сложные отношения с мамой. Та состояла в некой «общине», которая называется «Песня утра». Бьянка говорила, что особо не знала, что там происходит, потому что сбежала ещё лет в двенадцать, как только поняла, в чём дело. Основателю этой секты, Гидеону, зачем-то были нужны сирены. В прошлом семестре Бьянку постарались вернуть в секту, но не вышло. Возможно, поэтому её и убили. Или тут ещё что-то.
Уэнсдей коротко кивнула. Стоило поглубже копнуть в это дело. Она много читала про деятельность сект, и хотя редко какие действительно опускались до убийств, обычно лишь потрошили деньги из своих прихожан, но и таких прецедентов история хранила относительно немало.
Её устроили теории Ксавье, и было даже нечего добавить. Разве только предположение, что лишь какой-то сумасшедший нормис из Джерико решил расправиться с сиреной. Но эта теория уж слишком расплывчатая… а круг подозреваемых и так ужасал масштабами — директор, сотни учеников и ещё какая-то секта.
— Телефон, — неожиданно для Ксавье заявила она, и Вещь тотчас протянул ей эту мелкую вычислительную машину.
В её галерее появились первые десять снимков — все были изображениями Бьянки с разных ракурсов. Три фото размазались, но на остальных всё выглядело чётче, нежели вживую. Девочка бегло осмотрела всё, но ничего нового не заметила.
— Вещь сделал фото, — она положила телефон между собой и парнем, и они вдвоём склонились над маленьким экраном.
Несколько раз нечаянно стукнулись лбами.
К счастью, никаких видений за этими прикосновениями не последовало.
— М-да, смотреть на компьютере было бы удобнее. В следующий раз я принесу ноут.
— Ладно… — лишь рассеянно ответила Уэнсдей, но потом резко выхватила телефон и поднесла его прямо к лицу — наконец на фото, сделанном откуда-то сверху, она заметила любопытную деталь.
Она пролистала остальные фото и удостоверилась в своей догадке — на теле отсутствовал кулон, скрывающий силы сирены. Под одеждой также его очертания отсутствовали. А она должна была носить его всегда.
— Убийца забрал медальон Бьянки, — заключила Уэнсдей.
— Это любопытно, — Ксавье прикусил губу.
— Ага.
Они ещё с полчаса обсуждали догадки, кому и зачем понадобилось это украшение, и под конец Ксавье зафиксировал все их предположения у себя в блокноте на телефоне. Он посоветовал и Уэнсдей так сделать, но та благоразумно отказалась — ей и СМС писать было неудобно.
Энид не возвращалась, а за окном стихия вновь разбушевалась: загремел гром, свет от молний зарябил в глазах, а стук капель заиграл новую мелодию.
— Эта погодка для тебя самое то, да? — парень вдруг улыбнулся.
— В такую погоду книги хорошо пишутся, — она закрыла глаза, вспомнив об образе целующейся парочки, что преследовал её прошлой ночью. Захотелось поморщиться.
— Я, кстати, жду, когда ты мне дашь почитать.
— Как раскроем дело, так и дам.
— Вредная ты, Уэнсдей, — заявил Ксавье и заулыбался как ребёнок. — А я вот летом нарисовал рисунок. Мне часто эта картина снится… не мог не нарисовать… — загадочно протянул он, но морочить голову не стал: сразу полез в сумку и вытянул оттуда большой лист, свёрнутый в тубу.
Ксавье не торопился его разворачивать, но всё же с каким-то благоговением продемонстрировал своё творение.
Уэнсдей ожидала там увидеть свой портрет, но не такой… она была запечатлена в полный рост и смотрелась повзрослевшей. Лет на двадцать пять, наверно… её волосы лежали в сложной высокой причёске, выразительное лицо подчёркивали штрихи тёмного макияжа, на приоткрытых алых губах — улыбка, а наряд показался по-настоящему роскошным. Длинное бальное платье с пышной чёрной юбкой подчёркивало фигуру, а глубокое декольте делало её похожей на роковую женщину. Но всё же счастливую… Уэнсдей никогда не представляла себя такой жизнерадостной.
Взгляд опустился на руки — в них, как оказалось, лежал букет из разноцветных роз. Из белых, красных и даже жёлтых.
— Странные у тебя видения… — произнесла Уэнсдей, и только тогда поняла, насколько её поразила картина.
— По-моему, замечательные, — Ксавье хмыкнул. — Когда будешь готова, я тебе оживлю эту картину. Покажу видение целиком. Сейчас я понимаю, что тебе не понравится… но картину я тебе оставлю. Ты же её не сожжёшь? — он улыбнулся.
— Ничего не обещаю.
— В любом случае, у меня есть копия, — он хохотнул. — Спокойной ночи, Уэнсдей, — он вдруг вскочил и, продолжая загадочно улыбаться, ушёл.
Странное чувство захлестнуло девочку с головой — ей не хотелось, чтобы он уходил. Но она не показала этого, а пошла писать книгу. Чтоб выплеснуть всё пережитое за день на бумагу.
Но первым, что она написала, почему-то оказался тот самый поцелуй, что она придумала вчера. Только после него предмет воздыхания главной героини лишь снисходительно улыбнулся и таинственно исчез во мгле ночного леса.
========== Глава 6: Утро добрым не бывает ==========
Целая неделя бездействия… вне своего желания Уэнсдей увязла в колесе будничных дел — занятий и безуспешных попыток переделать события в книге. Но как бы она ни пыталась изменить траекторию сюжета, он всё равно упирался в тупик романтики между героями. Прямо как она в реальности билась о стенку неведения, кто же убил Бьянку. А просмотр фотографий и редкие — всего раз в день — совещания с Ксавье, Энид, Аяксом и иногда Юджином плодов не принесли. Нового директора больше никто не встречал, а его кабинет всегда стоял запертым. Да ещё и по-особенному: стоило попытаться взломать замок, как он становился раскалённым, будто по ту сторону двери бушевал пожар.
Во всех отношениях отвратительная неделя… безуспешная, скучная и полная бессмысленных догадок. Даже вновь ни одного видения.
Выходные — и того тоскливее: они всей компанией выбрались в Джерико, где посидели в кафе, опустошив по несколько чашек кофе, но мозговой штурм результатов не принёс. По возвращении обратно в школу энтузиазм Уэнсдей совсем поутих. Быть может, она ошиблась, что год будет увлекательным, как в прошлый раз… и она просто сойдёт с ума со скуки, после чего кто-нибудь обнаружит её повешенной в коридоре.
Удивительно, но друзья заметили, что её хмурое лицо было ещё тоскливее, нежели обычно.
— Мы со всем разберёмся, соседка! Всё решится! — Энид воодушевлённо приобняла её на ходу за плечи, и Уэнсдей не стала стряхивать её руки с себя. Пускай уж обнимает, раз ей это нравится.
— Напомню, что я отправил своих пчёлок следить за всеми в этой школе. Кроме директора. Но как только пчёлы его найдут, так глаз не спустят! — заверял Юджин, который сильно изменился за каникулы: заметно подрос, похудел и даже возмужал, его зубы исправились, а очки подобрал элегантные. С ними он словно превратился в какого-то юного интеллектуала с тех картинок, что так любила смотреть Энид в интернете.
После этого перевоплощения в Неверморе объявилось много любителей пчёл. И почти все почему-то женского пола. Но Уэнсдей ощущала искреннюю радость за друга — у всех начало года не задалось, кроме него. После прошлогодних страданий он заслужил.
— А мы с Аяксом болтаем со всеми и ищем странности в поведении, — улыбнулся Ксавье.
— Ага, — кивнул горгона и улыбнулся. — Да и раз ты разобралась со мстительным инквизитором из прошлого, неадекватной нормиской и хайдом, то с единичным убийством уж точно разберёшься.