— Они действительно целуются! — его сопроводили визги Энид. — Сердце Уэнсдей растаяло!
Ксавье отлетел от девушки, как ужаленный, хотя и понимал, что уже поздно. Их всё равно уже увидели.
***
— Так вы встречаетесь, да? — оборотень назойливо носилась вокруг Уэнсдей и вскоре стала рябить в глазах: короткие бесчисленные верёвки на её платье развивались во все стороны, ослепляя изобилием желтизны. Одно удивляло: оказалось, подруга к жёлтому платью приобрела чёрный длинный парик, хоть и с парой разноцветных ярких прядей. Видеть её такой — до недоумения непривычно.
Уэнсдей игнорировала все её вопросы. Ей не хотелось обсуждать ни с кем, что за отношения у неё выстроились с Ксавье. Даже, или тем более, с Энид.
— Ксавье, ну хоть ты ответь! — подруга метнулась к заметно побледневшему парню.
Для надёжности Уэнсдей одарила его убийственным взором. Чтоб не разболтал чего-то лишнего. От странных художников ожидать можно чего угодно.
— Это был просто поцелуй, — отозвался он, опустив взгляд в пол. — Ничего больше.
Энид надула губы, явно не поверив, но отстала. Она и Аякс продолжили путь с ними в молчании. Впрочем, вскоре его нарушила громыхающая мелодия из зала, где всё торжество и организовали.
Все отвлеклись на музыку, и Уэнсдей поспешила перевязать жёлтый шарф, незаметно несколько раз коснувшись по-приятному саднящей шеи. Ксавье удушал её так, что мог и до обморока довести, но умудрялся балансировать на тонкой грани приятного издевательства и попытки убийства. И это сильно отзывалось в чёрном сердечке.
— Уэнсдей. Держи. Я так тебе и не отдала, — Энид вдруг влетела ей в плечо и положила что-то холодное в ладонь, прежде чем устремилась вперёд.
Почти улыбнувшись, Уэнсдей остановилась и надела свой магический кулон, надёжно скрыв его под шарфом и платьем. Приятно, что подруга не потеряла и не забыла о нём. Хотя, вероятно, отдав его, Энид навсегда лишила себя возможности разговаривать с духом Уэнсдей.
Но она всё равно больше ни разу не обернулась призраком. Возможно, такая удача больше и не представится никогда. Или её душа и вправду насовсем умерла в тот момент, когда её убил Гидеон. А Вещь и Сольейт лишь заставили её мозг работать. Это могло объяснить странности в поведении.
— Мисс Синклер, мистер Петрополус. Добро пожаловать, — на входе в зал стоял отец Ксавье. Что-то в Винсенте Торпе сильно переменилось за последнее время, но у Уэнсдей не нашлось времени искать конкретные элементы, претерпевшие изменения.
— Здравстуйте, мистер Торп. Спасибо, — и друзья юркнули в преяркое помещение.
Уэнсдей всерьёз задумалась о варианте украсть у какого-то вампира тёмные очки. Глаза уже начинали болеть, а она ещё даже не зашла в этот земной ад.
— Ты возьмёшь меня за руку? — шепнул над её ухом Ксавье.
— Нет.
— Договорились, — он кивнул.
— О, мисс Аддамс и юный мистер Торп. Не ожидал, — уголок губы Винсента дрогнул, и он гостеприимно отошёл в сторону. — И всё-таки я рад, — поднялся и противоположный уголок губы.
— Я не сомневалась, — Уэнсдей взглянула на него с вызовом, пытаясь понять, что ныне у этого мужчины на уме. — Уже воображаете себе мою фееричную с Ксавье свадьбу? Предупреждаю: все стулья на этой свадьбе должны быть электрическими. А в качестве закусок — живые ядовитые змеи. Думаю, вы меня поняли, — и она, не дожидаясь Ксавье, юркнула в сущий кошмар стоящего вокруг веселья.
***
— Уэнсдей этого не показывает, но я знаю, что она счастлива! — кричала Энид, пытаясь сделать так, чтоб Аякс её услышал. Музыка громыхала до закладывания ушей.
— Ты бы поменьше о ней думала! — расслышала она слова своего парня.
— Не могу! — она широко улыбнулась, взяв парня за руки и утянув его в безбашенный танец.
С целой ногой, конечно, жизнь стала краше. Даже шрама не осталось. И Энид могла спокойно отрываться на балу. Это было единственное, за что она ощущала слабую благодарность Патрисии Торп. За возможность снова жить без ограничений.
Отдавшись музыке, девочка вскоре забыла обо всём на свете, кроме своего партнёра, коему не давала ни минуты передышки. Только ради быстрого поцелуя могла притормозить, а после уйти в пляс с новой силой.
— Как я тебя люблю, Аякс! — закричала она, прыгнув ему на руки. Ей показалось, что мелодия настаивала на этом движении и на этих словах. Всё-таки во время прошлого бала она и начала свои долгожданные и желанные отношения с ним.
— И я тебя! — улыбнулся возлюбленный, не став её опускать на пол. Поудобнее подхватил под коленями и радостно закружился в такт мелодии.
Но вдруг чуткий взор Энид заметил в толпе личность, которую последнее время на дух не переносил. Йоко Танака, хоть и не отрывалась со всеми, а стояла в отдалении, понурив плечи, всё же присутствовала на празднике. Мало того, что предательницу не посадили в тюрьму, так ещё и в школу обратно приняли!
Энид вспыхнула от негодования. А вороний бал оказался неисправимо испорчен.
***
Уэнсдей целый час сидела на месте, иногда кидая своему партнёру неопределённые взгляды, когда позволяла себе открыть глаза и доставить им невыносимую боль яркими цветами вокруг. Возможно, она бы даже попробовала с Ксавье говорить, но музыка громыхала так, что Уэнсдей и собственных мыслей не слышала. Поэтому она просто сидела. Пару раз проскользнула мысль рискнуть и выйти на танцпол, но все мелодии казались ей неподходящими. Слишком мягкие и нелепые. Под такое танцевать — вовек заклеймить в своих воспоминаниях этот день, как самый тупой в её жизни.
А после весёлая попса заменилась какой-то неторопливой меланхолией. Все парочки на балу соединились в объятиях и стали медленно переступать с ноги на ногу. Уэнсдей лишь окинула их быстрым взглядом, прежде чем вновь сомкнула веки, не в силах дальше наблюдать за десятками жёлтых костюмов.
— Я всё ещё хочу с тобой потанцевать, Уэнсдей. Всего один танец. Пожалуйста, — она услышала голос Ксавье над своим ухом и удивилась: и как он смог незамеченным пробраться ей за спину?
— С чего ты решил, что я соглашусь?
— Я же просто предлагаю, — он хохотнул. — Ну или могу попросить чуточку настойчивее, — она против воли дрогнула, когда его тёплые пальцы скользнули ей под шарф, лучше всяких слов сообщая, что парень имел в виду.
— Ты начинаешь сильно наглеть, Ксавье.
— Если ты против, я сейчас же перестану, — и он в подтверждение убрал руки.
— Я не против, — слова вылетели сами по себе. Как же безалаберно с её стороны. — Ладно. Один танец. Не больше, — она безжалостно схватила парня за локоть и потащила к центру зала.
Ей абсолютно не хотелось танцевать. Особенно под какую-то меланхоличную современную музыку. Но, возможно, иногда стоило поступаться собственными желаниями и интересами. Особенно, если это заставляло треклятого Ксавье Торпа улыбаться.
Он обнял её, прижимая к себе. Она же предпочла просто держать свои руки по швам и медленно колебаться в такт мелодии. Если бы играла классическая музыка, она бы согласилась даже станцевать вальс с Ксавье. Она не любила этот танец, но исполнять его под современную электронную музычку — перебор.
— Ты не хочешь положить на меня руки в ответ?
— Могу твои тебе отрезать, чтоб никакого «в ответ» быть не могло, — произнесла Уэнсдей, упираясь правой щекой в его стремительно горячеющую грудь. — И если ты сейчас будешь слишком много думать об этой ерунде, я рискую остаться полуголой. А ты, соответственно, мёртвым.
Он на это лишь хохотнул, позволяя себе поглаживать её по спине.
Уэнсдей же открыла глаза и стала вглядываться в изобилие жёлтых одежд в округе. Ей даже удалось заметить танцующих Энид и Аякса, хотя оба были непривычно хмурыми. Они танцевали так, словно их заставили под угрозой мучительных пыток.
А после взгляд остановился на девочке, которая просто стояла, не обращая внимания на танцующих вокруг людей. Невысокая, в ненарядном жёлтом платье и с двумя русыми хвостиками. На глазах — белая повязка.
Не успев ничего сообразить, Уэнсдей моргнула, а когда открыла глаза — Сольейт исчезла. И всё же на душе стало слишком холодно, даже для неё. Словно температура опустилась до абсолютного нуля. Она бы приняла это за мираж, но зная о своих способностях и вспомнив о свойстве кулона… девочка вдруг оттолкнула Ксавье, вперив на него по-настоящему растерянный взгляд.