Глупые человеческие эмоции и привязанность сделали её уязвимой и безрассудной. Заставили в проклятых слезах бежать куда глаза глядят… не так себя должен вести хороший детектив. И уж тем более она. Ей, Уэнсдей Аддамс, положено держаться в отдалении от всего слабого, что присуще людям. А она поддалась, прогнулась под глупые человеческие чувства. И ныне, без должных знаний об убийстве Юджина, отставала от преступников на сотни шагов. Осмотрев два тела, она бы могла найти закономерности в почерке убийцы. А сейчас из-за своей безалаберности знала только, что ребят убивали в пижамах, и они как-то оказывались на улице. Либо их убивали прямо в постелях — что маловероятно, по школе не ходили сплетни о наличии крови в их постелях, — либо, что вероятнее, их как-то выманивали из комнат.
Стоило спросить об этом у их соседей по комнате. Хотя, насколько было известно Уэнсдей, соседкой Бьянки в этом учебном году оказалась Йоко, которая почему-то решила сменить общежитие, но она прибыла только на следующий день — по словам Энид. А у Юджина если и был сосед, то некий безликий парень, о котором никому и ничего не было известно. Но если он существует, Уэнсдей его допросит…
Но в первую очередь ей стоило побыстрее исправить свою оплошность. Осмотреть тело Юджина. Его определённо уже завезли в морг. Да и если Бьянку ещё не вскрыли, тоже можно осмотреть. А если вскрыли, то внимательно прочитать заключение. И потом заодно заглянуть в полицейский участок. Посмотреть, что известно недоумкам-полицейским.
Конечно, если она скоро погибнет, то ей станет уже всё равно… но оставлять расследование нельзя. После её возможной смерти ещё останутся люди, которые смогут его завершить.
Не меняясь в лице, Уэнсдей отхлебнула ещё глоток горького чая и отложила чашку. Пускай за стенами мастерской Ксавье бушевала стихия, это была наилучшая погода, чтоб незаметно добраться до хранилища трупов.
— Мы идём в морг, — бросила она и встала.
Ксавье поднял голову и наградил её взглядом, преисполненным недоумения. И перевёл взгляд на лист с рисунком.
— Зачем нам идти туда?
— Отдохнуть, — фыркнула Уэнсдей. — Осматривать труп Юджина. И, если повезёт, Бьянки. Я больше не буду тратить время попусту.
— Я всё понимаю… — протянул он и поморщился от оглушительного раската грома, — но там это.
— Я могу пойти сама, — и она двинулась к двери, не оборачиваясь.
Вещь на ходу забрался ей в рюкзак. Хороший помощник.
— Подожди! — остановил её парень. — У меня где-то тут есть зонт… — он торопливо стал рыскать среди хлама и всё-таки вытянул длинную чёрную трость.
Хотя бы не зря её задерживал.
— Идём… — произнёс он недовольно, но уверенно.
Ксавье раскрыл широкий в диаметре зонт, но даже под ним на Уэнсдей попадали назойливые капли — стихия бушевала, и никакая ткань не могла спасти от неё. Но это неважно.
— Прижмись ко мне, — сказал парень и кивнул на её промокшее плечо и косу — которую она только недавно привела в приличный вид.
— Мне и так удобно.
— Ты промокнешь сильнее, — и он свободной рукой прижал её вплотную к себе, не позволив ей даже воспротивиться. — О тебе же заботятся, Аддамс, — он хохотнул и интонацией выделил её фамилию.
Приняв своё поражение — на неё вправду прекратила литься вода и мокли только ноги — она прижалась к тёплому телу парня ещё ближе, хотя и состроила самое злое выражение лица из возможных: пускай Ксавье не обольщается.
— Может, расскажешь подробнее о своём плане? — спустя, казалось, целый час ходьбы в молчании он наклонился, и его голос пощекотал ей ухо.
— Его нет.
— А если серьёзно?
— Пока я не осмотрю тело Юджина, я не знаю, что думать. Только надо будет спросить его соседа по комнате, если он есть. Может, он что-то видел, — и почему-то, когда она говорила о погибшем друге вслух, к горлу подступал удушающий комок.
— По-моему, в этом году Юджин был один в комнате, — тёплое, контрастное на фоне ледяного воздуха, дыхание парня продолжало касаться её ушей.
— Великолепно, — грозно бросила Уэнсдей.
— Мы найдём ответы, — подбодрил Ксавье.
— Когда я помру, завещаю тебе со всем этим покончить.
Рука Ксавье резко схватила её за талию и заставила затормозить, едва не повиснув от неожиданности в его стальных объятиях. Кажется, она его разозлила. В последний раз он на неё злился, когда попал по её ошибке за решётку. Странное чувство.
— Я не допущу твоей смерти, ты меня поняла?! — от его голоса разило оглушающей уверенностью, такой, что коленки почти подогнулись. Такое ей нравилось.
— Не советую возлагать на себя ложных надежд. Если эти маньяки решат меня прикончить, я спасусь либо своими силами, либо вообще не спасусь, — глухо откликнулась Уэнс, и парень недовольно зашипел.
— Позволь людям, что о тебе пекутся, не дать этой картине сбыться, — процедил он. — Если тебя захотят убить, а ты будешь одна, тебя и убьют. Я же могу тебе помочь! — с удивлением Уэнсдей заметила, что стояла лицом к нему, почти вплотную, и смотрела в полные решимости глаза, в которых периодически отражался свет от далёких молний.
— Я признаю, что, может быть, ты и хочешь меня спасти, но тебе это не удастся, — слова срывались со странной, рваной интонацией. Её ещё никто так не хотел уберечь.
— Дай хотя бы попробовать! — выпалил он, а в его глазах засияла тревожность.
Вдруг в спину ударил сильный порыв ветра, толкнув её, как наглый шаловливый школьник, и она упала на Ксавье, интуитивно обхватив его за талию. Просто глупая случайность… но из-за неё парень не удержал зонт. Кажется, попытался его словить, но порывы ветра унесли их слабенькую защиту от стихии вглубь леса.
Тотчас тело дрогнуло от ледяных литров воды, что нагло струились по телу, проникая всюду — под одежду, в обувь, даже в уши и рот. Уэнсдей поняла, что от вездесущего холода продолжала прижиматься к Ксавье, чтоб согреться хоть от тепла его тела.
И тут пред глазами пронёсся образ, что преследовал её во время написания книги. Тот самый злополучный поцелуй под жутким ливнем…
Она тряхнула мокрой головой, отгоняя это наваждение. Это просто совпадение. Она — не её главная героиня и ни с кем целоваться не собиралась. Особенно под дождём, обжигающим кожу немыслимым холодом.
— Побежали в город! Быстро! — закричала Уэнсдей и вырвалась из объятий Ксавье.
Не оборачиваясь, она сняла рюкзак со спины, прикрыла им голову и побежала вдоль тропы, надеясь, что они ушли уже очень далеко от школы, и она быстро достигнет города.
Но лес никак не хотел заканчиваться… когда она уже стала ощущать проклятую усталость, наконец показался ряд домов на отшибе. Почти все — обычные жилые, но между двух старых двухэтажных строений примостился крохотный магазин. Чья-то совсем крохотная фотостудия — на потемневшей витрине висели примеры работ. От фотографий на документы до распечатки фотографий на чашках и одежде.
Уэнсдей зашла внутрь — ей было всё равно, куда заходить, только бы обсохнуть. Ксавье влетел сразу следом.
— Кому там фотография понадобилась в такой час? — донёсся весёлый голос из глубин фотостудии, и вскоре показался мужчина лет пятидесяти.
Только он их увидел, его лицо помрачнело.
— А, неверморцы… — буркнул он презрительно. — Что, промокли? — он вдруг повеселел, как бы злорадствуя.
— Смотрите, чтоб вы не промокли в своей крови, — откликнулась Уэнсдей и бросила на него взгляд, предупреждающий, что это не просто угроза.
Фотограф тут же примирительно замахал руками и выпалил:
— Слушайте, мне ваше присутствие тут не надо. Поэтому давайте так… у меня есть много ненужной одежды и старые зонты. Полотенце, так уж и быть, подарю. Переоденетесь и убирайтесь.
Уэнсдей переглянулась с Ксавье и поняла, что он думает о том же, о чём и она: стоило согласиться. Ничего больше им не оставалось.