В весенний день, такой же как сегодня, три года назад возле школы остановился грузовик и из кузова вылез молодой человек в запыленном ватнике. Он расплатился с шофером, и машина покатила дальше. Директор школы увидел через окно чем-то знакомое лицо и вслед за этим услышал, что молодой человек называет его фамилию. Гость? Откуда?
Оставив ватник в гардеробной, в кабинет директора вошел застенчивый, скромно одетый юноша и нерешительно остановился возле двери.
— Могу ли я надеяться, что вы меня припомните? — спросил он, учтиво улыбаясь. — Я — Махсумов… Да, да, Мухтар Махсумов, отца которого вы, кажется, хорошо знали.
Удивительно это свойство человека: даже самые строгие и принципиальные люди нередко охотно предаются воспоминаниям о каких-то жизненных пустяках, забавных подробностях, стоит им только встретить не то, чтобы товарища детства или юности, а всего лишь соседа или даже продавца того магазина, в который они часто заходили несколько лет назад. И что особенно странно: если эта встреча произойдет в том же самом городе, где вы жили и откуда не уезжали, вы просто поклонитесь друг другу, тем дело и кончится. Но, встретившись хотя бы в двадцати пяти километрах от родного города, вы уже радуетесь «земляку».
Анвар, действительно, помнил и уважал давно умершего старика Махсумова. Однако, он ничуть не уважал продавца их уличного ларька. Он и тогда слышал, что маленький Махсумов беззастенчиво обвешивает покупателей. Но сейчас Анвар обо всем этом забыл. Перед ним стоял человек с «нашей улицы». Анвар пригласил его к себе, познакомил с женой. Анвар с сочувствием слушал рассказы Мухтара о том, как умерла его мать, как трудно ему было учиться, как он страдал от своего сиротства и как теперь страдает от того, что комиссия по распределению намерена направить его бог весть куда, чуть ли не в Гармскую область, оторвать от могил отца и горячо любимой матери. Тут еще выяснилось, что молодой Махсумов учится в том же институте, который семь лет назад закончил Анвар. Опять поток воспоминаний: «А очень ли состарился Набиев? Еще когда я учился, ему, бедняге, трудно было читать лекции, потому что зубной техник плохо сделал ему протез…» «А помните, — отвечал вопросом Мухтар, — забавную привычку Набиева чесать нос перед тем, как вызвать девушку? Мы все знаем — раз чешет нос, значит, вызовет кого-нибудь из студенток… Да, он и сейчас еще преподает, такой милый старикан. Его у нас все любят… Кстати, он ведь тоже член комиссии по распределению. Если бы вы ему написали… Но, что говорить, это, наверное, трудно…»
Вот, оказывается, зачем приехал Мухтар! Он узнал в институте, что семь лет назад там учился такой способный, деятельный студент, как Анвар Салимов. Теперь Салимов уже директор десятилетки, тогда как многие его однокурсники все еще работают рядовыми преподавателями.
— Не думайте, что я хочу вам польстить! Желание поработать под руководством настоящего, любящего свое дело, опытного педагога — вот, что руководит мною.
Старое и верное оружие… Кто из нас не попадается в ловко расставленные сети похвал и преклонения?
На следующий день, провожая Мухтара в город, Анвар пожимал ему руку и говорил:
— Значит, условились. Вы будете в нашей школе заведующим учебной частью. В районо я сумею договориться. А старику Набиеву сегодня же напишу.
А еще через несколько месяцев Мухтар Махсумов перебрался в Лолазор.
Теперь-то Анвар знает — Махсумову нужно было устроиться неподалеку от города. Этим и только этим объяснялась его страсть к Лолазору и педагогической деятельности именно тут. Знает Анвар и то, каков характер бывшего завуча их школы. Целый год они сидели в одном кабинете. Впрочем, Мухтар Махсумов, действительно, только отсиживал положенные часы в школе, а всю его работу приходилось делать самому Анвару. Нельзя сказать, чтобы у Махсумова в школе не было никаких успехов. Молодые учительницы охотно выслушивали его комплименты, а одна из них так увлеклась остроумием завуча, что потом приходила на уроки с заплаканными глазами…