— Но ведь в Писании говорится и о новом небе и новой земле…
— Да, но здесь имеется в виду то, что будет уже после конца этого мира!
— Наверное, вы правы, — соглашался священник. — Но, в сущности, ведь мы и видим сейчас в мире такие распад и разложение, так, что, кажется, наступил уже конец земной истории. Однако, ведь не раз бывало, кажется, намного хуже, чем сейчас, даже в двадцатом веке, а конец мира все откладывается…
— Потому что в двадцатом веке было очень много мучеников за Христа, вспомним Россию. Их жертвенный подвиг отсрочил окончание земной истории, хотя в начале двадцатого века все к этому располагало.
— И что же вы думаете про наше время?
— Оно очень сложное и противоречивое. Многое делается для того, чтобы запутать людей, в потоке информации лишить их твердых ориентиров. Сколько сейчас тех, кто называет себя христианами, а на деле служит силам зла?
— Их и всегда было много, — возразил отец Уильям. — Вспомните те же крестовые походы или инквизицию… да много еще чего!
— Это верно, — согласился профессор. — И на самом деле нет смысла гадать далеко или близко конец этого земного мира. Ведь все хорошие христиане учат жить каждый день так, как будто он последний.
— Да, забыл, кто это сказал: «Ежедневно умирай, чтобы жить вечно», — кивнул отец Уильям. — Но здесь важно христианское понимание того, как прожить этот последний день, а то мне кажется, что большинство либо потратили бы его на пьянку и блуд, либо провели в истерике…
— И это было бы уже началом смерти. Нам нужно не ее бояться, а греха, тогда и смерть не будет страшна.
— Это легче сказать, чем сделать, но пытаться изо дня в день мыслить именно так мы должны, — сказал священник.
— Отец Уильям, — вдруг напрягся профессор, — я бежал сюда в надежде найти здесь спокойное место. Но что-то мне подсказывает, что Моуди ждут большие испытания.
— А мне что-то подсказывает, что они обойдут нас стороной. Посмотрим, кто из нас окажется прав.
После 11 сентября
Сэр Джеймс выглядел очень растерянным. Произошло нечто, выбившее его из привычного ритма жизни. Вчера, 11 сентября 2001 года террористы захватили четыре рейсовых пассажирских авиалайнера.
Захватчики направили два из этих лайнеров в башни Всемирного торгового центра, расположенные в южной части Манхэттена в Нью — Йорке В результате этого обе башни, называемые «близнецами» обрушились, вызвав серьёзные разрушения прилегающих строений. Третий самолёт был направлен в здание Пентагона, расположенного недалеко от Вашингтона. Пассажиры и команда четвёртого авиалайнера попытались перехватить управление самолётом у террористов, самолёт упал в поле около города Шенксвилл в штате Пенсильвания. По предварительным сведениям в результате террористических актов погибли около трех тысяч человек.
— Как же так? — спросил он в десятый уже, наверное, раз Бориса Григорьевича, допивая вторую бутылку рома.
Заведующий кафедрой политологии, который уже шесть часов подряд отвечал лорду на одни и те же вопросы, наконец, не выдержал и сам стал пить ром. Поэтому в этот раз его ответ нельзя было назвать политкорректным:
— Что поделаешь, сэр Джеймс! Мы должны смириться с тем, что не одни мы хотим играть чужими жизнями!
— Но ведь мы как раз планировали террористический акт на Моуди, примерно с тем же количеством жертв!
— Да, нас опередили. Но итог из этого можно извлечь тот же самый.
— Это верно, — приободрился лорд Моро.
— Но теперь в стране повышенные меры безопасности. Наша атака на Моуди не сможет пройти так успешно, да и, поскольку на сцене появились неизвестные пока нам игроки, нет гарантии, что она не ударит по нам.
— Да, это так, — кивнул сэр Джеймс. Операция Моуди отменяется.
— А что наш диктатор?
— Заплатим ему небольшую неустойку.
— Он так хотел пострелять…
— Скажи, что пусть радуется, что войска НАТО пока не постреляют у него в стране.
— А как же быть с этими странными жителями этого странного города? Ведь я чувствую, что они очень мешают нам, хотя пока не могу понять, чем именно.
— То-то и оно, что не можешь, — ухмыльнулся лорд Моро. — Мертвые они для нас намного страшнее, чем живые. Вернее сказать: живые они нам не страшны, просто раздражают. Так что, как говорил Борух Никанорович Свинчутка, хрен с ними! Пусть живут в своей резервации!