Хотя я не жалею об этом — о вопросах, а не о том, что ткнула ручкой. Мне потребуется некоторое время, чтобы смириться с этим, и что-то подсказывает мне, что я проведу долгие часы с психотерапевтом, пытаясь справиться с этим, но я рада, что все закончилось. Полиция спросила меня обо всем, что им нужно знать, и, судя по предоставленным им видеозаписям, это было легко расценено как самооборона. Им все еще нужно провести вскрытие и поставить галочки во всех своих графах, но они сказали мне, что я свободна. Но это не помешало им сказать мне “не покидайте город”.
Что касается Айзека, то, учитывая обстоятельства, его участие в случившемся было признано незначительным, но он не выглядел обеспокоенным. Если бы они захотели предъявить ему обвинения в нанесении побоев, он был готов их принять.
Айзек подъезжает к моему дому, и я сжимаю губы в тонкую линию, глядя в его темные глаза.
— Ты действительно уверен, что это хорошая идея? — спрашиваю я. — Я понимаю, что ты не сдерживаешься и хочешь, чтобы это произошло, но ты ведь понимаешь, что, похитив меня и забрав к себе домой, ты, по сути, вынуждаешь меня переехать к тебе?
Он непонимающе смотрит на меня.
— Мы ссоримся с тобой, Айзек. Постоянно, — указываю я, на случай, если он еще не понял этого. — Если я перееду к тебе, пока все еще так ново… это будет катастрофа. Не говоря уже о том, что ты никогда не жил в одном помещении с женщиной… ну, вообще никогда. И твоя мама не в счет.
— Аспен…
— Ты знаешь, какие мы гадкие? — спрашиваю я. — Наши волосы выпадают в душе и засоряют слив, а когда они запутываются в моих пальцах, я делаю ими маленькие завихрения на душевой сетке.
— Может, заткнешься на хрен со своими завихрениями в душе, поднимешь свою задницу в квартиру и начнешь собирать вещи? — требует он. — Я не изменю своего решения. Я хочу, чтобы ты была со мной. Кроме того, на случай, если ты не заметила, неприятности, кажется, следуют за тобой повсюду, куда бы ты ни пошла, и было бы чертовски легче уберечь тебя от них, если бы ты приходила ко мне домой каждую ночь.
Я усмехаюсь, уставившись на него.
— О, понятно. Это все потому, что ты думаешь, что мне нужна нянька на полный рабочий день.
— Богом клянусь, Аспен. Или тащи свою задницу наверх и начинай собирать вещи, или я…
— Что ты сделаешь?
— Ты бесишь меня, Аспен Райдер.
— Могу сказать о тебе тоже самое, Айзек Бэнкс.
— Вытаскивай свою задницу из моей машины.
Глупая ухмылка расползается по моему лицу, и я закатываю глаза, прежде чем схватить свою сумочку и потянуться к дверной ручке. К тому времени, как я выхожу и оказываюсь перед его “Escalade”, он уже рядом со мной, его рука прижата к моей пояснице, и он ведет меня к главному входу в жилой комплекс.
Мы быстро поднимаемся к моей квартире, и в ту секунду, когда мы заходим внутрь, Айзек врывается прямо в шкаф в моей спальне, хватает охапки одежды и швыряет их на мою кровать, и все, что я могу делать, это смотреть.
Это действительно будет катастрофа. Но я не могу ждать.
Жить с Айзеком — это то, о чем я мечтала годами, но это всегда было так недостижимо, и, честно говоря, я даже толком не понимаю, как мы сюда попали. Все происходит так быстро, но я здесь, чтобы попробовать. Если он готов наконец увидеть то, что было у него перед глазами все это время, то кто, черт возьми, я такая, чтобы удерживать его от этого?
Я прислоняюсь к дверному косяку своей спальни, и на моем лице медленно расплывается улыбка.
Айзек Бэнкс влюблен в меня.
Боже, я знаю об этом уже несколько недель, но это так нереально.
Как будто понимая, что он опустошает мой шкаф в полном одиночестве, он оглядывается на меня, наблюдая за тем, как я смотрю на него, и я вижу, как в его глазах вспыхивает желание отчитать меня, но мгновение спустя это исчезает. Он отходит от шкафа, его взгляд прикован ко мне, и когда он направляется ко мне, трепет пульсирует в моих венах.
Айзек становится прямо передо мной, поднимает руку и проводит пальцами по моей щеке, его взгляд темнеет, когда он удерживает мой взгляд. Его пальцы спускаются к моему подбородку, прежде чем приподнять его, и мгновением позже его губы оказываются на моих. Он крепко целует меня, его рука опускается на мою талию и еще крепче прижимает меня к себе.
Наш поцелуй краток и длится всего мгновение, но, Боже, это все. Он отстраняется всего на дюйм, прежде чем прижаться своим лбом к моему.
— Ты хоть понимаешь, что ты делаешь со мной?
Улыбка растягивает мои губы, и как раз в тот момент, когда я собираюсь снова раствориться в нем, раздается стук в мою дверь. Мои брови хмурятся, и я выдерживаю пристальный взгляд Айзека.
— Ты кого-нибудь ждешь? — спрашивает он.
Я качаю головой.
— Нет. Наверное, это просто Бекс пришла проведать меня после всего, что произошло прошлой ночью.
Он кивает и обходит меня, после чего направляется к двери, и не удосужившись даже заглянуть в глазок, берется за ручку и открывает ее.
— О, здорово. Ты здесь, — голос Остина разносится по моей маленькой квартире.
Беспокойство разливается по моим венам, и я держусь на расстоянии. Я знаю, что Остин был в “Vixen” прошлой ночью, но я была в слишком сильном шоке, чтобы вспомнить, говорил он что-нибудь или нет. Все, что я знаю, это то, что в последний раз, когда я разговаривала с ним, он оставил меня рыдающей на полу в своей гостиной с разрывающимся на части сердцем, и я не собираюсь лгать, я не очень-то хочу повторения.
Айзек отходит в сторону, когда Остин входит в мой дом, и его пристальный взгляд встречается с моим.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, едва выдерживая его взгляд, а Айзек закрывает за ним дверь и задерживается в моей гостиной.
— Я пришел поговорить, — бормочет он, выглядя так же неловко, как и я.
Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, уже чувствуя, что начинаю ломаться. Я не знаю, смогу ли я сделать это прямо сейчас. Гадкие слова, которые он сказал, все еще слишком свежи в моей памяти. Каждая частичка меня болит каждый раз, когда я думаю о том, как ухудшились наши отношения за последние несколько недель. Я не знаю, смогу ли я еще что-нибудь вынести.
Остин медленно подходит ко мне, и я качаю головой.
— Мне нечего тебе сказать.
— Я знаю, — говорит он, кивая головой. — После того, как я с тобой обошелся, я не ожидал, что ты что-нибудь скажешь, но мне многое нужно тебе сказать.
Я выдерживаю его взгляд, ожидая, что он продолжит, а он неловко переводит взгляд на Айзека и выгибает бровь.
— Не возражаешь? — спрашивает он, очень недвусмысленно предлагая ему уйти.
Айзек просто ухмыляется и плюхается на мой диван, раскинув руки, как будто ему так же удобно, как и всегда.
— Вовсе нет, — говорит он, кивая в мою сторону. — Продолжай.
Остин бросает свирепый взгляд на своего лучшего друга.
— Серьезно? Тебе обязательно так себя вести?
— Кто-то должен убедиться, что ты держишь свое дерьмо при себе, — бросает ему в ответ Айзек.
Остин закатывает глаза и тяжело вздыхает, зная Айзека достаточно хорошо, чтобы понимать, что спорить с ним бессмысленно. Если он говорит, что остается, значит, он остается. Конец истории.
Я держу руки скрещенными на груди, в ужасе от того, чем все это закончится, и когда Остин подходит прямо ко мне и заключает в крепкие объятия, это последнее, чего я ожидаю. Я замираю на мгновение, мне нужна секунда, чтобы осознать происходящее, прежде чем я отталкиваю его от себя, только он держит слишком крепко и явно не планирует отпускать в ближайшее время.
— Ты же знаешь, что я люблю тебя, верно? — он бормочет, и эти слова словно нож пронзают мою грудь.
— Ты не должен так относиться к тем, кого любишь, Остин.
— Я знаю. Прости меня, — говорит он. — Я действительно облажался.
— Да что ты? — я ворчу, наотрез отказываясь обнимать его в ответ.
Вздохнув, он, наконец, отпускает меня и делает нерешительный шаг назад, его зеленые глаза прикованы к моим, и искренность в них заставляет меня сдаться.