4
На следующий день я должна была контролировать творческую деятельность моего хозяина, но, вопреки традиции, впустую кружила у его стола. Меня отвлекали мысли о Джеймсе и о запланированном ребенке Браунов. Когда прозвенел первый звонок, я взглянула на страницу рукописи. Мистер Браун так много раз записывал и вымарывал одну и ту же фразу, что протер бумагу до дыр. Мне стало стыдно за свое эгоистическое поведение.
После обеда в кабинет начали входить одноклассники Джеймса. Я расположилась за партой в последнем ряду. Когда мой друг сел около меня, я демонстративно отвернулась. Почувствовав неладное, он тоже не стал ничего говорить. Мистер Браун перелистывал странички с домашними заданиями. Внезапно он приподнял один лист и перечитал его заново.
— Вот, — сказал он классу, — хороший пример описания. Послушайте, пожалуйста. «В библиотеке пахло старыми книгами, напоминавшими мне тысячи дверей в другие миры».
Мистер Браун сделал паузу и осмотрел комнату. Его взгляд задержался на Джеймсе:
— «Я слышал тишину, рожденную разумом Бога, и чувствовал присутствие кого-то невидимого на соседнем стуле. Сотрудница библиотеки с подозрением наблюдала за мной, но это место было священным для меня. К тому же я в тот миг сидел с небесной покровительницей всех читателей».
Мистер Браун прочистил горло и, глядя на страницу, продолжил:
— «Внезапно пульсирующий божественный свет придвинулся ко мне и пронесся через мое тело, словно…» — Учитель снова сделал небольшую паузу: — «…словно промельк некогда забытой вечности. Она ушла. В ноздри ударил запах плесени старого здания. Я услышал тиканье часов и увидел пустой стул. Если бы кто-то попросил меня теперь описать библиотеку, я сказал бы, что нахожусь в дурацком месте, где нельзя слушать музыку и есть бутерброды. Она ушла. Библиотека превратилась в отстой».
Два парня засмеялись, но это было нерешительное хихиканье, которое быстро растворилось в тишине. Мистер Браун по-прежнему смотрел на страницу, хотя он прочитал там каждую строку. Возможно, он выискивал что-то в белых промежутках между словами. Я повернулась к Джеймсу. Тот хмуро уставился на свои руки. Наконец мистер Браун неохотно опустил лист бумаги на стол.
— Почему я считаю это хорошим описательным текстом? — спросил он у класса.
— Потому что библиотека — это точно отстой, — фыркнув, ответил парень, сидевший на передней парте.
Мистер Браун проигнорировал смех. Он с особым выражением вглядывался в лица учеников, как будто впервые увидел в глазах ребят нечто сказочное и очаровательное. Одна из девушек нерешительно подняла руку. Учитель кивнул ей.
— Потому что автор описал, как это пахло и звучало, а не только как выглядело, — предположила она.
— Своеобразное, но верное наблюдение. — Мистер Браун с трудом сдержал смех. — Что еще?
Джеймс смущенно пригнулся к парте. Хотя учитель не называл его фамилии, он, видимо, стеснялся возможного внимания. Я склонилась к нему с простым намерением прошептать слова одобрения. Но когда мои губы приблизились к его виску, я не смогла удержаться. Обвив руками Джеймса, я поцеловала его в бровь.
К моему удивлению, он хрипло вздохнул, выгнулся на стуле и приложил левую руку к груди, туда, где находилась моя ладонь. Меня напугала его реакция. Я не знала, была ли она выражением боли, страха или наслаждения. На всякий случай я отлетела к задней стене. Наверное, он обернулся, чтобы позвать меня, но мне стало очень неловко. Я боялась встретить его взгляд. Выскользнув из комнаты, я остановилась у открытой двери в надежде, что знакомый голос мистера Брауна немного успокоит меня.
— Здесь мы находим описание библиотеки, ее звуков и запахов. Автор приводит сравнения, метафоры и отклики чувств. Вот почему я считаю этот текст хорошим.
— Кто его написал? — спросил один парень.
— Если автор захочет, он или она самостоятельно объявят вам об этом после урока, — ответил мистер Браун.
Когда прозвенел звонок, и ученики покинули классную комнату, я совершила ребяческий поступок. Я спряталась, но не за перечным деревом, где, я знала, Джеймс будет искать меня, и даже не в поднимающихся над землей корнях, а среди тонких верхних веток. Мне требовалось время для размышлений. Увидев появившегося на пороге мистера Брауна, я слилась с его телом так, что, будь моя плоть осязаемой, между нами не осталось бы зазора. Я прижималась к нему, как ребенок льнет к юбке матери. Мистер Браун забрался в машину. Я села рядом с ним — впервые за долгие годы. Обычно моим местом было заднее сиденье. Когда он завел мотор, мимо нас на велосипеде проехал Джеймс.
Я прикоснулась к руке моего хозяина и громко сказала:
— Следуй за ним.
Какое-то время я не была уверена в том, что мистер Браун подчинится моей команде. Но затем он сделал поворот на юг, а не как обычно, на север. Мы неторопливо ехали за велосипедистом, сохраняя дистанцию в один квартал. Когда впереди загорелся красный свет, Джеймс остановился. Одна его нога касалась тротуара, зеленая сумка свисала на спину. Ветер развевал длинные волосы. Наша машина поравнялась с ним. Мы свернули на Роузвуд и проехали мимо маленького парка с качелями и статуей оленя. На перекрестке Джеймс выбрал поворот на Амелию. Машина мистера Брауна лениво поехала за ним по двухполосной улице, идущей между частными домами. Деревянные здания выглядели маленькими и ветхими. Джеймс остановился у третьей подъездной аллеи и повернулся к нам. Обе ноги его были на земле, полы черной рубашки трепетали на ветру. Мистер Браун остановил машину на середине улицы. Он был явно смущен. Увидев недоуменный взгляд Джеймса, он опустил оконное стекло.
— Мистер Блейк, — сказал он.
— Да, сэр, — смахнув с лица челку, ответил Джеймс.
Я пряталась за мистером Брауном.
— Вы написали хорошую домашнюю работу, — сказал он.
— Спасибо, сэр.
Я чувствовала, что Джеймс высматривал меня в салоне машины.
— Тогда до завтра.
Мой хозяин поднял оконное стекло и тихо прошептал:
— Какого черта я делаю на этой улице?
Когда мы развернулись и поехали назад, я увидела, как Джеймс закатывал велосипед в гараж. Перед его светло-синим домом располагалась лужайка с одиноким фиговым деревом. Стены с шелушившейся краской были увиты плющом. Я запомнила номер над дверью: 723. Боковое зеркало на велосипеде блеснуло из темноты гаража. Я загадала желание, как если бы заметила падающую звезду. Мне захотелось, чтобы Джеймс стал моим новым хозяином. По моей спине, как по бикфордовому шнуру, пробежала волна озноба. Семьсот двадцать три. Я повторяла это число снова и снова — как заклинание.
Через несколько минут мы приехали домой. Когда мистер Браун переступил порог, случилось ужасное. Я не смогла войти за ним следом. Как ни пыталась я пролететь через дверь или стену, мне мешала невидимая решетка. Так лист дерева застревает в высокой и густой траве. Вместо того чтобы оказаться в прихожей, я ударилась о закрытую дверь. Из окна кухни доносились тихие звуки. Я прильнула щекой к стеклу, стараясь пробраться внутрь, но у меня ничего не вышло. Сама того не желая, я завопила, словно ребенок, упавший в колодец. Мой призрачный голос вспугнул ворон, сидевших на ближайшем дубе. Это немного отрезвило меня. Я прошла вокруг дома, заглядывая в окна. Похоже, я снова совершила серьезную ошибку — такую же непростительную, как в случае с тем актером на освещенной сцене.