И с этими словами я выхожу из своей квартиры, оставляя позади Айзека Бэнкса и всякую надежду на будущее между нами.
26
АСПЕН
Зайдя в бар “У Джо”, я замечаю Бекс, сидящую в маленькой кабинке, и в тот момент, когда ее взгляд поднимается на меня, она слегка улыбается. Но как только она видит выражение моего лица, ее улыбка исчезает. Я направляюсь к ней и опускаюсь в кабинку.
— Мне нужно выпить.
— О черт, что случилось? — спрашивает она, когда я устраиваюсь поудобнее и забираю стакан прямо у нее из рук.
Я подношу его к губам и выпиваю весь, прежде чем, наконец, поставить его на стол. Когда я поднимаю глаза, то обнаруживаю, что ее обеспокоенный взгляд прикован ко мне.
— Айзек — вот что случилось, — говорю я ей, и она указывает бармену, чтобы тот принес нам еще по две порции того, что она только что пила. — Он такой мудак. Я имею в виду, наглость этого человека сводит меня с ума. Он заслуживает гребаной награды за то, что он самый чокнутым человек на планете.
Она морщится.
— Что он сделал на этот раз?
— Я сказала ему, что все кончено, что визитов в “Vixen” больше не будет, если он не сможет нарушить свои собственные чертовы правила и признать, что что-то чувствует ко мне, а если он не сможет этого сделать, тогда я ухожу, потому что заслуживаю лучшего…
— Чертовски верно, заслуживаешь, — вмешивается она.
— Но потом у этого долбаного придурка хватило наглости сказать мне, чтобы я не ходила на свидание с Харрисоном сегодня вечером, потому что он со мной, видите ли, еще не закончил. Что это за бред? Он только вчера сказал мне по телефону, что никогда не сможет меня полюбить.
— Подожди. Что? Ты должна была пойти на свидание с Харрисоном сегодня вечером? — спрашивает она. — Но как будто… Ты ведь шутишь, на самом деле он этого не сказал. Ты перефразировала, да? Потому что если бы он это сделал, то это было бы жестоко.
— О, он определенно это сказал. Я спросила его прямо. Ты когда-нибудь полюбишь меня, и он прямо сказал "нет". Но я должна отдать ему должное. По крайней мере, он был честен и не смеялся надо мной за то, что я была такой чертовски слепой.
— Да ладно тебе, ты же знаешь, что он никогда не стал бы смеяться над тобой из-за этого, — говорит она мне. — Несмотря на все твои странности, он всегда заботился о тебе.
— Ага, — усмехаюсь я. — Как о младшей сестре Остина.
Она морщится. Она знает, что это правда, но, к счастью, переключается на другую тему.
— Итак, о чем вы говорили с Харрисоном? Ты должна быть с ним сегодня вечером?
— Нет, но, если уж на то пошло, я переписывалась с ним вчера, и мы собираемся встретиться позже на неделе, — объясняю я. — Но, когда Айзек ворвался в мою квартиру после того, как я отказалась от запланированного им траха, я, возможно, сказала ему, а возможно, и нет, что сегодня у меня свидание с Харрисоном и что я отшиваю его ради другого парня.
— Срань господня, — смеется Бекс. — Могу только представить, как он это воспринял.
— Он был не совсем в восторге от этого, — замечаю я. — Но готовиться к моему горячему свиданию, пока он был в моей квартире, пытаясь убедить меня, что мы должны просто притвориться, что всего дерьма на выходных никогда не было, на самом деле было довольно забавно.
— Понятно, — говорит она, когда к нашему столику приносят напитки. — Ты явно приложила все усилия. Ты выглядишь как закуска! Держу пари, у него все это время текли слюнки.
Я не могу удержаться от смеха, поднимая свой бокал.
— Не буду врать, я определенно сыграла на этом в свою пользу.
— Так что же теперь будет?
Я пожимаю плечами, делая глоток из своего бокала.
— Честно говоря, понятия не имею. Я сказала ему, что если он не в состоянии нарушить правила и признать, что здесь происходит, то я не заинтересована быть его боксерской грушей. Я сказала ему, чтобы он отпустил меня.
— Ты думаешь, он согласится?
— Вот в этом-то я и не уверена.
— Я думаю, ты поступаешь правильно, отдаляясь от него, — говорит она мне. — Я знаю, ты надеялась на другой исход, и я действительно болела за тебя. Я хочу, чтобы у тебя было все, о чем ты когда-либо мечтала, но не ценой твоего сердца. Если то, что вы с ним делаете, будет продолжать причинять тебе боль, тогда, я думаю, тебе нужно сделать шаг назад и переосмыслить, что для тебя является правильным.
Я киваю.
— Я знаю, что ты права, но я действительно не хочу этого признавать.
— Я знаю. Трудно отпустить то, чего ты так долго хотела.