Ни капельки.
Этот парень чего-то хочет от меня, и я могу только предположить, что это то, о чем матери предупреждают своих маленьких дочек, то, что играет в голове у женщины каждый раз, когда она идет к своей машине одна, то, почему вам всегда советуют заходить в общественную уборную в сопровождении взрослого, которому вы доверяете.
Страх пронизывает каждую клеточку моего тела, а руки начинают отчаянно дрожать.
Почему я решила идти домой одна?
Как я могла быть такой глупой?
Затем, ни секунды не колеблясь, я срываюсь с места, мое сердце колотится быстрее, чем ступают мои каблуки с ремешками по бетонному тротуару.
27
АЙЗЕК
Закинув ноги на край стола, я смотрю на экран своего домашнего компьютера, пока Остин держит в руках планы, показывая мне то, что он обсуждал с дизайнером интерьера, с которым встретился сегодня. Уже почти час ночи, но я не возражаю. Я стал совой с того момента, как впервые открыл “Вишню”.
— Я думаю, она в деле, — говорит он мне, упираясь локтями в маленький столик в своем гостиничном номере и наклоняясь к своему ноутбуку. — Я показал ей чертежи и атмосферу, которую я хочу создать, и она сказала, что заинтересована в том, чтобы прилететь и осмотреть ресторан. Сказала, что он может стать отличным дополнением к ее портфолио.
— Ни хрена себе. Это отличные новости.
— Да. Не пойми меня неправильно, шумиха, уже охватившая ресторан, обеспечит успешный запуск, к тому же у нас уже забронированы столы на первые шесть месяцев. Но с ее именем ресторан может стать просто чертовски крутым.
— С ней или без нее, этот ресторан будет чертовски невероятным.
Его глаза сияют, как в рождественское утро, и я не могу сдержать улыбку, так как чертовски горжусь им. Он так долго мечтал об этом, и теперь, когда окончание наконец не за горами, он едва сдерживает свое волнение.
— Спасибо, чувак. Ты же знаешь, что без тебя я бы ничего из этого не сделал.
— Не надо мне лить мне в уши всякую сентиментальную чушь. Я буквально ничего не делал, только стоял в стороне и наблюдал, как происходит волшебство. Это все ты.
Остин закатывает глаза, когда я откидываюсь на спинку рабочего кресла и закидываю руки за голову.
— Как ты себя чувствуешь после прошлой ночи? — спрашиваю я. — Ты казался чертовски влюбленным в Бекс.
— Откуда тебе, блядь, знать? Ты пробыл там всего минуту.
Я усмехаюсь.
— Я был там достаточно долго, чтобы понять, что ты делал то, чего не должен был делать.
Блядь. Какой же я лицемер.
Остин проводит рукой по лицу, и на него наваливается серьезность.
— Я не знаю, что тебе сказать, чувак. В этой девушке что-то есть. Она такая чертовски зажигательная. Какую бы чушь я ни нес, она так быстро ее парировала. Это освежало. Плюс, она чертовски великолепна. Я просто… Я хочу узнать ее получше.
Я тяжело вздохнул.
— Ты отвез ее домой, не так ли?
Он ухмыляется.
— Разве можно меня винить? Из-за нее я готов рискнуть всем.
Я выгибаю бровь.
— Даже гневом Аспен?
— Даже им.
Я изумленно смотрю на своего лучшего друга. Он никогда не думал о женщине достаточно долго, чтобы что-то осмыслять. Черт, да он, скорее всего, не помнит даже имен половины женщин, с которыми был.
— Черт. А что Бекс думает по этому поводу?
Ухмылка, растянувшаяся на лице Остина, та же самая, что была у него прямо перед тем, как мы оказались в наручниках на заднем сиденье полицейской машины.
— Она не совсем на той же волне, но не волнуйся. Я ее приручу. Дай мне шесть месяцев, — говорит он. — Она будет жить со мной, и на ее пальце будет мое кольцо, помяни мое гребаное слово.
— Черт возьми, — бормочу я себе под нос. — Ты несешь много дерьма, но ты никогда не говорил ничего подобного о женщине. Ты действительно уверен в этом? Ты едва ее знаешь.
— Я знаю ее достаточно, чтобы понимать, что она стоит того, чтобы рискнуть. К тому же Аспен ее чертовски обожает, а она всегда хорошо разбиралась в людях. По крайней мере, в основном. Я немного засомневался в этом после того свидания с “Tinder”. Но я пытаюсь сказать, что если Аспен любит ее, то для этого есть веская причина.
— Как ты думаешь, что Аспен скажет обо всем этом?
Он качает головой.
— Я думаю, она согласится с этой идеей. Это может занять некоторое время, но… — он обрывает себя, когда звонит его телефон, и ухмылка приподнимает уголки его губ. — Кстати, о гребаном дьяволе.