Мы оба быстро даем показания и обещаем не выключать телефоны, если им понадобится с нами связаться. Пока они укладывают этого засранца в машину скорой помощи, я помогаю Аспен вернуться в машину с пассажирской стороны и жму на газ.
Только когда я поворачиваю направо, к ее жилому комплексу, она качает головой.
— Я действительно не хочу оставаться одна сегодня, — говорит она мне. — Не слишком ли много я попрошу, если переночую у тебя?
— Все, что захочешь, Птичка, — говорю я, беру ее за руку и держу так, словно это мой единственный спасательный круг.
28
АСПЕН
Когда Айзек плывет по дороге к своему дому, он так крепко сжимает мою руку, что я начинаю терять чувствительность пальцев, но я не решаюсь отпустить его. Да и как я могу?
Сегодня он спас мне жизнь.
Если бы его не было рядом, чтобы успокоить меня, я бы рассыпалась. Я не думаю, что он когда-нибудь поймет, что именно он для меня сделал, но я всегда буду благодарна за это.
Могло случиться все, что угодно. Изнасилование. Насилие. Смерть.
Я не смотрела в глаза этому мудаку, но чувствовала, в какой опасности нахожусь. Когда я побежала, я едва могла дышать. Мне никогда в жизни не было так страшно.
Я слышала каждый его шаг с того места, где пряталась в кустах, он приближался ко мне, пытаясь выманить меня. Мои ладони были липкими, колени дрожали так сильно, что я могла поклясться, что заставляю листья шелестеть вокруг себя. Меня бы точно нашли.
В страхе, я даже не обратила внимания, что Остина нет в городе. В глубине души я знала. Мы с Бекс говорили об этом перед тем, как выйти из бара, но в тот момент страха я не могла мыслить здраво.
Но Айзек мог.
Этот невероятный мужчина спас мне жизнь.
Он без колебаний пришел за мной и помог преодолеть мой страх, столкнувшись со своим собственным. Я даже не знаю, было ли то, что он говорил, правдой, но в тот момент это было то, что мне было нужно.
Он успокаивал меня. Он заставил меня отпустить страх и посмотреть на все в перспективе. Он дал мне шанс на борьбу, если меня найдут, и объяснил, что именно нужно сделать, если случится худшее.
Как я уже сказала, сегодня ночью он спас мне жизнь, и я всегда буду любить его за это.
Мы на полпути к его дому, когда его большой палец касается верхней части моей руки, и я подняла глаза, чтобы увидеть его темный взгляд, устремленный на меня.
— Ты в порядке?
Я пожимаю плечами, все еще чувствуя дрожь.
— Я, ммм… может быть. Наверное. Я на самом деле не уверена.
— Я знаю, ты не хочешь это слышать, но какого черта ты делала, Аспен? — спрашивает он, сохраняя нейтральный тон, чтобы я знала, что он не пытается затеять ссору, а просто интересуется точно тем же, что крутилось у меня в голове с того момента, как я влетела в те кусты. — Ты знаешь, как рискованно идти домой одной. Мы с Остином годами практически вдалбливали тебе это в голову. Если ты застряла, ты могла позвонить мне. Ты знаешь, что всегда можешь позвонить мне, черт возьми, независимо от того, что происходит между нами. Я бы пришел.
— Я знаю, — говорю я, отводя взгляд, не в силах вынести выражение его глаз. — Я облажалась. Я знаю это. Но я была пьяная и плохо соображала. Ближайший Uber был далеко, и я решила, что смогу быстрее добраться домой пешком. Я знаю, это было глупо. Я просто… я не подумала.
Он сжимает губы в жесткую линию и сосредотачивает свое внимание на дороге, все еще отказываясь отпускать мою руку.
— А как же твое свидание? — спрашивает он. — Он не мог отвезти тебя домой?
Чувство вины переполняет мою грудь, и я опускаю взгляд на свои колени.
— У нас не было свидания, — признаю я. — У меня была встреча с Бекс. Я просто… я сказала это, потому что была мелочной стервой, и я хотела причинить тебе боль, потому что… ну…
— Потому что я причинил тебе боль, — заканчивает он за меня.
Я тяжело вздыхаю и киваю, мне чертовски стыдно за себя. Что за человек намеренно причиняет боль мужчине, которого любит? Час назад я считала себя такой умной, что одурачила его, заставив думать, что иду на свидание с Харрисоном, но сейчас мне кажется, что это просто отвратительно.
— Ты имел в виду то, что сказал раньше? — спрашиваю я, рискуя робко оглянуться, не желая задерживаться на своей мелочности. — По телефону?
Его губы сжимаются в жесткую линию, а в воздухе витает странное напряжение. Я уверена, что он устал от того, что я давлю на него в этом вопросе, но после всего, что недавно было сказано, как он может ожидать, что я этого не сделаю?