Ее полные губы прижимаются к моим, и я, блядь, умираю.
Как я мог не целовать ее с того момента, как это началось? Каждый нерв в моем теле на пределе, отчаянно жаждет большего, и я жадно беру все, что она дает, а мой язык проникает в ее рот и сражается с ее.
Она на вкус как гребаный рай, как падший ангел, дарованный прямо в мои объятия, и я был прав. Как я смогу теперь отпустить ее?
Я влюблен в эту женщину, и я был чертовски слеп.
Аспен была рядом все это время, провоцируя меня ответить ей взаимностью, умоляя меня уступить тому, что, как она уже знала, было прямо здесь. Она могла уйти в любой момент, могла миллион раз отказаться от меня, но она осталась и боролась за то, во что верила.
Яростное отчаяние захлестывает меня, и я подхватываю ее на руки, а ее ноги обвиваются вокруг моей талии, когда я рывком открываю дверь и спускаюсь в свою спальню. Она стонет мне в рот, и не успеваю я сделать и нескольких шагов по коридору, как тянусь к маленькой молнии сзади на ее платье — том самом гребаном платье, которым она мучила меня ранее этим вечером.
Аспен хватается за мою футболку, задирая ее вверх между нашими телами и вынуждая меня прервать поцелуй, и как только футболка исчезает, я не теряя времени расстегиваю молнию на ее платье и позволяю ему упасть до талии.
Я прохожу в спальню, мой член уже болезненно тверд и отчаянно хочет оказаться внутри нее. Затем подхожу к изножью кровати, подхватываю ее на руки и бросаю на постель.
Она падает на матрас, едва сумев удержаться на локтях, и смотрит на меня, а ее взгляд наполнен глубочайшим желанием, которое почти невозможно сдержать.
— Черт возьми, — выдыхает она, ее взгляд скользит по моему лицу и опускается к обнаженной груди.
Я тянусь к брюкам и расстегиваю ремень, так как острая потребность в ней почти поставила меня на колени.
— Раздевайся, Аспен. Сейчас же.
Не теряя ни секунды, она хватается за черную ткань на талии и избавляется от нее, прихватив с собой и черные стринги. Она отбрасывает их в сторону, а когда ее локоть возвращается на место, нахмуривает брови и оглядывается по сторонам.
— Подожди, — выпаливает она, как будто только сейчас осознав, что находится на моей кровати. — На твоей кровати. Я думала… Мы не можем…
Мои штаны падают на пол, и я выхожу из них, сжимая в кулаке свой напрягшийся член и становясь на колени у края кровати.
— Сейчас мы нарушаем все гребаные правила.
К тому времени, как она прерывисто выдыхает, моя рука сжимается вокруг ее лодыжки, увлекая ее вниз по кровати к себе, пока ее красивые бедра не оказываются по обе стороны от моих. Я опускаюсь на нее, и от этого движения ее бедра раздвигаются еще больше. Она закидывает ногу на мое бедро, открываясь мне, а аромат ее возбуждения витает в воздухе. Лукавая усмешка растягивается на моих губах, когда я снова наклоняюсь к ней и целую ее, зная, даже не прикасаясь к ней, насколько она чертовски готова для меня.
Мой член упирается в ее живот, и она обхватывает меня рукой, и это мягкое прикосновение заставляет меня вздрогнуть.
— Детка, — выдыхаю я ей в губы, а моя рука скользит по ее телу вниз и к бедру.
— О Боже, — вздыхает она. — Я могла бы привыкнуть к тому, что ты называешь меня так.
Мои губы спускаются к ее шее, и ее тело выгибается дугой на матрасе, а ее полные сиськи прижимаются к моей груди.
— Я никогда к этому не привыкну.
Она крепче сжимает мой член.
— Не заставляй меня ждать, — она тяжело дышит, и ее большой палец проводит по моему кончику и пирсингу. — Мне нужно, чтобы ты был внутри меня.
Когда мы оба на грани, и я не могу больше ждать ни секунды, я опускаю руку между нами и беру свой член. Я устраиваюсь поверх нее, поравнявшись с ее входом, и когда я прижимаюсь к ней, толкаясь внутрь, она ахает, а все ее тело сотрясается вокруг меня.
— Глубже, — выдыхает она.
Я медленно надавливаю, проникая в нее дюйм за дюймом, а моя рука обхватывает ее, и наши пальцы переплетаются. Она крепко сжимает ее, и я проникаю еще на дюйм.
— Айзек, — простонала она, но все, что она хотела сказать, было проглочено, когда мои губы вернулись к ее губам.
Я не останавливаюсь, пока не вхожу в нее полностью, и стону ей в рот, и этот звук вибрирует в моей груди. Я обхватываю рукой ее колено, подтягивая его повыше, и когда она ахает, я наконец начинаю двигаться.
Я делаю это медленно, потому что никогда еще не испытывал столь сильных эмоций, от того, что наши тела переплелись настолько, что невозможно определить, где кончается мое и начинается ее. Ее рука проскальзывает под моей, и она снова загибает ее, чтобы сжать мое плечо, держа его так чертовски крепко, словно боится, что я проснусь от этого лихорадочного сна и уйду, но я не могу уйти сейчас.