Я с трудом сглатываю, не отрывая взгляда от Остина, пока он говорит.
— Моя встреча с дизайнером интерьера прошла отлично, — говорит он, когда рука Айзека ныряет к моей киске, потирая меня через стринги. Мои бедра вздрагивают, и когда его пальцы пробираются под ткань прямо к моему клитору, мои руки начинают дрожать. — Она подтвердила на неделе, что возьмется за работу и приедет, как только начнутся ремонтные работы, чтобы лучше понять, с какими материалами мы работаем, и хотя это отличные новости и при запуске могут произойти невероятные вещи, это не то объявление, ради которого я вас всех здесь собрал.
Когда мои дрожащие руки на столе становятся слишком заметными, я опускаю одну к себе на колени, а другой хватаюсь за запястье Айзека, держа его так чертовски крепко, что я уверена, что перекрываю ему кровообращение, но Боже милостивый, я взорвусь, если он не остановится.
Его пальцы, как по волшебству, точно знают, как ко мне прикасаться, и он использует каждую мелочь, которую узнал обо мне за последние несколько недель, и проверяет ее на практике. В конце концов, он осмелился подразнить меня тем, как быстро он сможет заставить меня кончить в кладовке, и теперь он подтверждает свои слова.
— Вот дерьмо, — говорит Айзек. — Это то самое важное объявление, на котором ты скажешь нам, что безумно влюбился в Бекс, несмотря на то что едва ее знаешь?
Я сжимаю челюсти, пытаясь найти что-нибудь, на чем можно сосредоточиться, кроме всепоглощающего удовольствия, сотрясающего мое нутро.
— Кстати, мы с тобой еще поговорим об этом, — предупреждаю я его, делая вид, что тянусь за своим вином, как будто мои бедра не так сильно дергаются под столом. — Не делай вид, будто я не знаю, как много ты с ней переписывался.
Пальцы Айзека погружаются глубоко в мою киску, и мои стенки сжимаются вокруг него от удивления, а я резко вдыхаю, прежде чем попытаться скрыть это, но, к счастью, все взгляды устремлены на Остина.
— Между мной и Бекс ничего не происходит, — говорит он, пока Айзек сгибает пальцы и начинает массировать глубоко внутри меня, прямо по моей гребаной точке G, заставляя мои бедра трястись от отчаяния, а грудь — тяжело вздыматься. — Мы просто переписываемся. Ничего особенного.
— Угу, — ухмыляется Айзек.
Остин закатывает глаза.
— Могу я рассказать вам, засранцы, о своем большом объявлении или как?
— Язык, — ругается мама, а большой палец Айзека скользит по моему клитору, отправляя меня в мир чистого экстаза. Это слишком. Я собираюсь кончить за обеденным столом моего гребаного детства.
Срань господня.
Мои пальцы крепче сжимаются вокруг его запястий, но он неумолим и толкается в меня сильнее, его пальцы скользят глубоко внутри меня и заставляют меня прикусить губу, чтобы подавить стон. Я снова беру бокал с вином, в основном для того, чтобы поднести его к лицу и скрыть прерывистое дыхание, вырывающееся из глубины моей груди, но я, не колеблясь, делаю еще один отчаянный глоток.
— Ладно, итак, — начинает Остин, нервно переводя взгляд на меня, пока мои стенки сжимаются вокруг пальцев его лучшего друга, — я так близко к гребаному краю. Я больше не могу сдерживаться. Я не могу сдерживаться. — Я поиграл с названием ресторана и хотел бы назвать его “У Аспен”.
— Срань господня, — выдыхаю я, кончая сильнее, чем когда-либо в своей жизни, а мой взгляд неловко задерживается на брате, пока мои стенки быстро сокращаются вокруг пальцев Айзека, но, черт возьми, он даже не пытается остановиться.
Я разбиваюсь, как гребаное стекло. Все мое тело дрожит.
Скажите мне, что я не кончила за обеденным столом моего детства в окружении своей семьи.
Чтоб меня.
— Да? — спрашивает Остин, наблюдая за мной слишком пристально, вероятно, видя мои пылающие щеки и выражение полного шока на моем лице. Этого, блядь, не может быть. — Я не был уверен, что ты согласишься, но что ты думаешь?
На глаза мамы наворачиваются слезы, а папа раздувается от гордости, но все, что я могу сделать, это смотреть на него, на мгновение парализованная тем, как большой палец Айзека продолжает лениво скользить по моему клитору, пока я спускаюсь с величайшего кайфа, известного человеку. Но когда он, наконец, убирает пальцы и поправляет мои стринги, как подобает джентльмену, которым он и является, я пытаюсь сосредоточиться на том, о чем, черт возьми, идет речь.
— Я… мне нравится, но ты уверен? — спрашиваю я его. — Это твоя мечта. Это ты приложил все усилия. Ты должен назвать его в свою честь.
— Ты моя младшая сестра, Аспен. Буквально, все, что я когда-либо делал с того момента, как ты родилась, было сделано для того, чтобы показать тебе, что ты можешь делать все, что угодно, или стать той, кем ты захочешь. Если бы тебя не было рядом, я бы никогда не стал так стараться, чтобы это произошло, — говорит он мне. — Несмотря на то, как мы дразним друг друга, ты всегда была моей самой большой поддержкой и лучшим другом. Так что да, я уверен. Я бы хотел назвать его “У Аспен”.