Она замолкает на секунду, не готовая сказать то, что, как мы оба знаем, должно было произойти, не готовая столкнуться с суровой реальностью всего, что произошло сегодня ночью, но я здесь не для того, чтобы напоминать ей об этом. Все, чего я хочу — это чтобы с ней все было в порядке.
— Я должна была это сделать, — шепчет она, тяжелые рыдания вырываются из ее горла.
— Ты это сделала, — говорю я ей с гордостью, когда укол ужасной вины пронзает мою грудь, потому что я понимаю, что сидел за своим столом, ничего не делая, кроме как дулся, пока все это происходило. — Ты сделала то, что должна была сделать, и даже несмотря на то, что была напугана, ты боролась. Ты не позволила ему победить, Аспен. Ты была рок-звездой, и я, черт возьми, люблю тебя за то, какой храброй ты была.
— Ты сказал Остину, что влюблен в меня.
— Да, — бормочу я, вытирая кровь с ее лица. — Я так и сказал.
— Ты мне никогда не говорил.
— Мне не было необходимости, — говорю я ей. — Ты знала. Все именно так, как ты сказала, ты почувствовала это по тому, как я смотрел на тебя, и когда я прикоснулся к тебе, не было ни капли сомнения. Ты все это время знала. Это был всего лишь вопрос моего понимания того, что это было, но если это то, чего ты хочешь, я буду говорить тебе это каждый день до конца наших жизней.
— Я думала, ты отказался от нас, — говорит она мне, снова ломая меня. — Ты сказал мне уйти и влюбиться в кого-нибудь другого, а потом Остин сказал мне, что ты даже не пытался бороться за нас. Я думала, с тобой покончено.
Я закрываю глаза и вздыхаю. Конечно, Остин это сказал.
— Птичка, за последние несколько недель я так глубоко залез в задницу Остина, требуя, чтобы он выслушал меня, что практически знаю, сколько раз он встряхивает своим членом после того, как помочится, — говорю я ей. — Меня дважды арестовывали за незаконное проникновение, и меня чуть не переехал твой брат-засранец, но, конечно, если это его версия того, что я не пытался, то я и не пытался.
При этих словах она отрывает голову от моей груди, и ее глаза ищут мои.
— Ты боролся за нас?
— Каждый гребаный день, Аспен, и поверь мне, это было нелегко. Твой брат может быть настоящим мудаком, когда захочет.
— Расскажи мне об этом, — бормочет она себе под нос, в чем-то напоминая саму себя, и заставляет меня задуматься, помогают ли разговоры о наших отношениях отвлечь ее от всего, что только что произошло.
Желая успокоить ее, я запрокидываю ее голову назад и пропускаю воду через ее длинные пряди каштановых волос, прежде чем намылить их шампунем. Уверен, что у меня не очень хорошо получается, но это лучше, чем если в волосах останется кровь.
— На этот раз я не уйду, — говорю я ей, не отвлекаясь от нашей темы. — Я облажался, Аспен, и я пойму, если ты хочешь сохранить дистанцию между нами. Я не заслуживаю нового шанса после того, как причинил тебе столько боли, но я устал ждать, когда Остин передумает. Сегодня вечером он ясно дал понять, что не может справиться со своим гневом. По крайней мере, пока. И мне надоело причинять боль женщине, которую я люблю, потакая его эмоциям. Я хочу быть с тобой, Аспен. Я хочу начать жить с тобой. Я хочу построить дом и нарожать кучу детей с твоими прекрасными зелеными глазами.
— А если меня запрут в тюремной камере?
— До этого не дойдет, — говорю я ей. — С тобой все будет в порядке.
Словно собравшись с силами, Аспен начинает смывать шампунь со своих волос. Она закрывает глаза, и становится ясно, что она глубоко задумалась, но никто не сможет сказать, где витают ее мысли. Хотя не осталось незамеченным, что она никак не отреагировала на мои слова о том, что я хочу быть с ней, но сейчас не время настаивать.
Мы заканчиваем принимать душ, и я тянусь за полотенцем, прежде чем завернуть ее и отвести обратно в свою комнату. Я нахожу для нее футболку, и довольно скоро она сворачивается калачиком в моих объятиях, положив голову мне на грудь.
— Я убила человека, Айзек.
Я киваю.
— Да, но я не хочу, чтобы ты зацикливалась на этом. Это был акт выживания. Это была самооборона. Ты не сделала ничего плохого, — объясняю я. — Я знаю, это кажется невозможным, но я хочу, чтобы ты немного поспала. Ты в шоке. Рано или поздно в дверь постучат полицейские и захотят забрать тебя на допрос, и когда это случится, хорошо бы прийти с ясной головой.