— Какого хрена? — я краснею.
— И? — подсказывает Беки, прочищая горло и подталкивая Остина локтем.
Он тяжело вздыхает.
— И я надеюсь, ты сможешь принять мои извинения в виде шотов.
Моя челюсть падает, пока я по-прежнему пялюсь на моего брата.
— Ты заболел? — я задаю вопрос, торопливо шагая к нему и прижимая руку к его лбу. У него нет температуры.
— Я в порядке, — бормочет он, отталкивая мою руку и закатывая глаза. — Ты хочешь эти чертовы шоты или нет?
— Ухххх, конечно. Это вообще настоящий вопрос? Но я приму шоты в качестве извинения только в том случае, если ты действительно заплатишь за них, — заявляю я, вызывающе вздернув подбородок.
— Но я…
Я поднимаю палец, призывая его замолчать.
— Сказать бармену, чтобы он записал их на твой счет, когда ты чертовски хорошо знаешь, что Айзек обнулит его в конце вечера, не считается. Ты должен отдать эти холодные, жесткие деньги, брат.
Айзек смеется позади меня, его явно забавляет, как опускаются плечи Остина.
— Прекрасно, — бормочет он, и его взгляд возвращается к Бекс, словно ища какого-то одобрения. Я внимательно наблюдаю за ними, не понимая, как ей удалось так глубоко вонзить свои когти в него за такой короткий промежуток времени.
— А теперь, — объявляет Бекс. — Обними его.
Мы с Остином оба краснеем. Обнимашки? Она, должно быть, бредит. Не поймите меня неправильно, я люблю своего брата больше жизни, но мы подводим черту под проявлением любой формы физической привязанности. Его способ сказать мне, что он любит меня — это швырнуть меня на диван и сесть на меня своей задницей. Никаких объятий, конечно.
Остин вздрагивает и переводит взгляд на меня, прежде чем сделать движение, чтобы встать. У него такой вид, будто он только что случайно съел лимон. Он делает шаг ко мне, широко расставив руки, и выглядит так же испуганно, как и я, когда я смотрю на него тяжелым взглядом, скрещивая руки на груди.
— Если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы обнять меня своими вонючими руками, Остин Райдер, я повалю тебя на пол так чертовски быстро, что ты даже не успеешь понять, в каком веке мы находимся.
— О, черт возьми, спасибо, — говорит он с тяжелым вздохом, отступая так чертовски быстро, что все это могло быть лишь в моем воображении. Он выдерживает мой взгляд, и в его глазах вспыхивает облегчение. — Это было очень близко.
— Расскажи мне об этом, — бормочу я, подходя ближе к бару. — Мне нужны эти шоты прямо сейчас.
— Сейчас, — говорит Остин, прежде чем привлечь внимание бармена, и, учитывая, что с нами Айзек, бармен сразу же обслуживает нас, несмотря на переполненные очереди, делая нас своими самыми ценными VIP-персонами на этот вечер.
Когда наши рюмки наполнены, я поднимаю взгляд на Бекс.
— Что, черт возьми, ты сделала с моим братом?
— О, ничего, — воркует она, и в уголках ее губ появляется ухмылка, а в глазах вспыхивает беззвучный смех. — Просто помогла ему увидеть ошибочность его суждений, вот и все.
— Я думаю, ты только что стала моим героем, — смеюсь я.
Бекс ухмыляется, и мгновением позже каждому из нас вручают по рюмке, и я с нескрываемым восторгом наблюдаю, как Остин лезет в свой бумажник и расплачивается. Айзек встает между мной и Остином, подхватывая последний шот со стойки.
— Вау, никогда не думал, что доживу до того дня, когда ты сам заплатишь за свою выпивку, — дразнит Остина Айзек, и смех подкатывает к моему горлу.
— Заткнись и пей, — говорит Остин, и с этими словами я подношу рюмку к губам и опрокидываю всю до последней капли в горло.
8
АЙЗЕК
Я обхватываю Остина за спину, когда мы вылезаем из Uber, пытаясь удержать его пьяную задницу, в то время как Аспен бросается к нему с другой стороны и смеется, повторяя мой захват.
— Ладно, может быть, он воспринял все это слишком буквально, — усмехается она, когда Остин спотыкается о его ноги.
— Думаешь? — бормочу я, таща его к входной двери дома, в котором мы все выросли.
— Эй, — невнятно произносит Остин. — Я не пьян. Я просто… О-о-о…
Аспен останавливается посреди подъездной дорожки, заставляя нас замереть, и изумленно смотрит на своего брата.
— Ты же не…
Рвота вырывается из самых глубоких ям внутренностей Остина, заливая подъездную дорожку едва не задевая каблуки Аспен, которая еле успевает отпрыгнуть в сторону.
— Отвратительно, Остин, — визжит она с неприкрытым отвращением, когда он сгибается пополам, практически вывихнув мне плечо в процессе.