Я слышу стук ее ног по полу, когда она шагает ко мне.
— Это ты, не так ли? — требует она дрожащим голосом, полным глубокого предательства. Она проводит рукой по моей щеке, словно прослеживая линии моего лица, которые она запомнила к тому времени, когда ей было десять лет.
— Аспен, — вздыхаю я, не зная, что сказать или как исправить ситуацию, — все, что я знаю, это то, что я облажался, и теперь, услышав в ее тоне предательство и страх, отрицать это невозможно. Все уже никогда не будет как прежде.
Услышать свое имя на моих губах — это все, что ей нужно для подтверждения, и она поспешно отстраняется.
— БЛЯДЬ, — кричит она, и мне не нужно видеть ее прекрасное лицо, чтобы знать, что по ее щекам текут слезы. — Как я могла быть такой глупой?
— Аспен, пожалуйста, — прошу я, потянувшись к ней, и моя рука опускается на ее талию.
Она отталкивает ее, как будто та причиняет ей физическую боль.
— Не прикасайся ко мне, — кипит она дрожащим и грубым голосом. — Никогда, блядь, не прикасайся ко мне.
— Аспен.
— Включи свет, — требует она.
— Ты уверена?
— Включи гребаный свет, Айзек. Мне нужно увидеть тебя своими глазами. Мне нужно знать, что человек, стоящий передо мной, не тот, за кого я его принимаю, потому что Айзек, которого я знаю, и в которого я влюблена всю свою чертову жизнь, никогда бы не предал мое доверие вот так.
Чувство вины разрывает меня на части, и я чувствую тот самый момент, когда мое сердце разбивается. Я должен был заставить Кейси прогнать ее. В этом и был весь гребаный смысл запрета на посещение клуба для нее. Ее фотографию повесили на стойке администратора, и я дал Кейси конкретные указания позвонить мне, если Аспен снова появится. Я подумал, что, возможно, она появится через несколько месяцев из чистого любопытства, но, когда Кейси позвонила и сказала, что Аспен стоит на ресепшене, я не смог удержаться и сказал ей, чтобы она отправила ее в VIP-зал.
Как только слова сорвались с моих губ, я понял, что это неправильно. Позволив ей войти в дверь, я предал не только ее доверие, но и доверие Остина. Но мысль о том, чтобы снова быть с ней, особенно после того, как я весь день думал о том, что она вступила в эру шлюхи с каким-то неудачником c “Tinder”… блядь. Я должен был напомнить ей, как охуенно хорошо было все между нами.
Я только приехал в "Вишню", когда раздался звонок Кейси, и, прежде чем я успел переступить порог, я уже вернулся в свой “Escalade”, мчась в сторону “Vixen”. В это время ночи ехать восемь минут, но я управился за пять, и все это гребаное время я мог думать только о других мудаках, которые наблюдали за ней в баре, пока я мчался к ней.
Что, черт возьми, со мной не так? Одно дело случайно трахнуть младшую сестру моего лучшего друга, но взять ее намеренно… Я не просто переступил черту, я, блядь, ее уничтожил.
Не желая заставлять ее ждать, я пересекаю комнату и поспешно засовываю член обратно в штаны, прежде чем нахожу планшет у стены. Я включаю освещение, и комната наполняется тусклым сиянием.
Я чертовски боюсь обернуться.
Несмотря на шум и расстояние между нами, я слышу, как она вздыхает, когда наконец видит меня, или, может быть, я просто настолько настроился на нее сейчас, что мука в ее тоне просто пронзает мою грудь.
Я медленно поворачиваюсь и поднимаю на нее взгляд, стараясь не задерживаться на ее теле. Она бы этого не хотела. По тому, как она пытается прикрыться, пряча от меня свое тело, становится ясно, что мои руки только что были повсюду, мои пальцы погрузились глубоко внутрь, а мой рот блуждал по этим сладким соскам. Но что-то подсказывает мне, что такого подарка я больше никогда не получу.
Сожаление тяжким грузом ложится на мои плечи. Как я мог позволить этому зайти так далеко? Она никогда не простит меня, да и не должна. Прошлая неделя была чистым совпадением, но сегодня… Это было явное предательство. Я злоупотребил ее доверием, и я чертовски противен самому себе.
— Я… я не понимаю, как это произошло, — говорит она, качая головой.
Я медленно приближаюсь к ней, не сводя с нее взгляда, пока она стоит там и наблюдает за мной с величайшей печалью. Слезы выступают у нее на глазах и медленно скатываются по щекам. Она, блядь, меня ненавидит.
— Аспен, я… мне жаль, — говорю я ей. — Я никогда не хотел, чтобы все так получилось, и когда я понял, что девушка с прошлой недели — это ты, я просто… Мне очень жаль. Ты должна знать, как мне чертовски жаль.
— Тебе жаль? — она усмехается, а ее голос срывается от отчаяния. — Ты был внутри меня, Айзек. Ты лишил меня девственности, а потом позволил мне вернуться сюда, не сказав ни единого чертова слова. Предполагается, что ты моя семья. Ты должен защищать меня от людей, которые хотят использовать меня, как ты только что сделал. Разве не поэтому ты рассказал Остину о моем сегодняшнем свидании, или это было просто для того, чтобы самому воспользоваться мной?