Я кончаю вместе с ней, выстреливая горячими струями спермы глубоко в нее, а ее тело превращается в судорожное месиво.
— Черт возьми, — стонет она, ее стенки сотрясаются в конвульсиях, пока кайф продолжает подниматься.
Я не прекращаю толкаться, пока она не спускается со своего кайфа, ее тело тяжело опускается на мой стол, и я упираюсь руками по обе стороны от нее, нуждаясь во мговении, чтобы отдышаться.
— Блядь, Птичка, — выдыхаю я, наклоняясь к ней и целуя ее в плечо, прежде чем, наконец, отодвинуться и выйти из тепла ее сладкой киски.
Прекрасно понимая, насколько это было безрассудно, я поспешно привожу себя в порядок, засовываю член обратно в штаны и застегиваю ремень, прежде чем сосредоточить свое внимание на Аспен. Она скрестила руки под лицом, опираясь ими о жесткий стол, и просто наблюдает за мной. Я захожу за нее, беру юбку ее платья и опускаю ее вниз, прикрывая ее идеальную попку.
— Я чувствую, как ты вытекаешь из меня, — бормочет она, все еще охваченная блаженством после оргазма.
Я выдерживаю паузу, ее слова заставляют мой член вернуться к жизни, и я делаю все, что в моих силах, чтобы обрести хоть немного контроля. Но, блядь, теперь, когда я знаю, что моя сперма течет между ее прелестных бедер, почти невозможно думать ни о чем другом.
— Нам не следовало этого делать, — говорю я, оглядывая офис в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь ей привести себя в порядок. — Кто угодно мог войти. Мои сотрудники. Твой брат.
— Я знаю. Разве это не захватывающе? — говорит она. — Мы должны сделать это снова.
— Как бы мне ни нравилось быть похороненным внутри тебя, мы больше не будем так рисковать. Бекс скоро начнет искать тебя.
Аспен выпрямляется, и когда она смотрит на меня, в ее прекрасных зеленых глазах светится глубокое разочарование, и, черт возьми, это убивает меня. С тех пор как мы начали это делать, я ни разу не сказал ей "нет". Ну, кроме тех случаев, когда она просила меня о большем.
— Хорошо. Поняла, — говорит она. — Какой же, блядь, дурой я была? Ты просто хотел быстро потрахаться, а я была просто отчаянной шлюхой, которую ты знал, что можешь получить. Спасибо большое.
Мои брови хмурятся, но, прежде чем я успеваю задать ей хотя бы один вопрос, она выходит за дверь, с тяжелым стуком захлопывая ее за собой.
Блядь. Что, черт возьми, только что произошло?
Нуждаясь в ответах, я выхожу вслед за ней из офиса, но, возвращаясь по тому же лабиринту коридоров обратно в клуб, не нахожу никаких признаков ее присутствия.
— Привет, — говорит Остин, подходя ко мне и глядя на переполненный танцпол. — Ты не видел Аспен? Я не могу ее найти.
Паника захлестывает мою грудь, и я качаю головой, надеясь, что, черт возьми, он не в состоянии хорошо меня разглядеть прямо сейчас.
— Я э-э-э… по-моему, она сказала что-то о том, что хочет пописать, — говорю я ему, наблюдая, как он физически расслабляется.
Он наклоняется и что-то шепчет Бекс, его рука опасно низко опускается на ее спину. В ее руке телефон, экран загорается, и когда она опускает взгляд и просматривает сообщение, ее тело напрягается. Затем в одно мгновение ее взгляд встречается с моим, и холод в них посылает волну беспокойства, пронизывающую меня насквозь.
Она знает.
Не сказав Остину ни слова, она обходит его и уходит, задевая плечом мою руку.
23
АСПЕН
Похмелье — отстой, но похмелье, включающее случайный секс в коридоре для персонала, отстой еще больше. Не поймите меня неправильно, это было очень весело — пока не прекратилось. Когда Айзек ворвался на танцпол и повел меня вниз, в помещения для персонала, я, честно говоря, подумала, что сейчас услышу лекцию всей своей жизни, но, когда он схватил меня и толкнул к двери, я точно знала, что ему нужно, потому что это было все, в чем и я нуждалась.
Он нарушил все правила. Никакого секса вне “Vixen”.
Я имею в виду, конечно, он знал, что я была готова нарушить их, но он? Я этого не ожидала, и только когда мы оказались в его офисе, до меня по-настоящему дошло, что происходит. Айзек Бэнкс нарушил гребаные правила.
Он все усложнил.
Но это ничто по сравнению с осознанием того, что это ничего не значило для него, по крайней мере, не значило того, что это значило для меня. Я подумала, что, возможно, это был огромный шаг в правильном направлении. Он сказал то, чего никогда раньше не говорил, признался, что я могла поставить его на колени, и в тот момент, когда он кончил и холодность вернулась в его взгляд, я поняла, какой гребаной дурой была, поверив ему.