— Не прощаюсь, — тихо и, к его удивлению, ласково проговорила та.
Демон был возвращен. Меймор очнулся, выслушал все и, перевоплотившись в Рыцаря, опять попытался убить Фаэтона. На сей раз его сдержал уже успокоившийся Дар. Хватит с них было предательств и потерь.
Хотя, еще одна потеря и предстояла: разобравшись со всем, Верховный Лорд печально посмотрел на Айлин.
— Подожди, — с понимающей и грустной улыбкой попросила та, — дай мне попрощаться с Даром и Стеллой наедине.
Все ушли, а они трое остались в зале.
— Спасибо, что присматривала за ним, — с теплом проговорила Стелла крайне смущенной Айлин. — Можем ли мы хоть как-то еще помочь тебе?
Айлин в ответ также тепло улыбнулась.
— Скоро я освобожусь, — голос призрака был не печален, напротив, казалось, она ждет этого с нетерпением, — скоро я встречусь с возлюбленным мужем. Просто я хотела еще раз посмотреть на тебя настоящую. Увидеть всю ту чистую любовь, что переполняет тебя, переполняет через опасения и сомнения. И это самое прекрасное, что я когда-либо видела.
Дарион прижал жрицу к себе.
— Пора, — по щеке Айлин прокатилась слеза: не горя, счастья. Вновь появившийся Верховный бережно взял ее за руку.
— Пора, — нежно произнес Главный Лорд.
— Как я соскучилась по нему, — прошептала Айлин и прикрыла глаза.
— И он скучал…
И оба исчезли, и странная светлая грусть защемила сердце.
Дарион задумчиво прошелся пальцами по трону — символу, стоявшему здесь как украшение, — и присел рядом с ним. Символ, ради которого…. Не важно. Важно, что живая и невредимая Стелла нырнула к нему под руку, прижалась. И как не хотелось оставлять ее, но…
…
Дар чуть виновато улыбнулся и открыл портал.
Они простились с Айлин, и теперь у Дара оставалось еще одно незавершенное дело: навестить Мирона Бонка, помещенного под присмотр лучших врачей МАДа.
Фаэтон стоял у окна своих покоев во дворце Анфеи и смотрел в светлое небо этой планеты, на котором так редко видны звезды, а уж Харон и подавно никогда не виден. «Харон» — то слово, что так долго не давало ему покоя.
Первый Харон был его лучшим другом многие века, но глупый мальчишка отрекся от бессмертия. Второй Харон обратил эту Силу в зло, запятнал прекрасную чистую ауру. Третья — можно сказать, совладала с Тьмой, вот только Силу свою разделила. Четвертая… четвертая и вовсе пропала.
«Харон» — его вечная проблема. Его долгая боль, которая теперь стала только сильнее.
— Привет, — юная принцесса вошла из открывшегося портала. Та, кого быть здесь не должно быть. Та, к кому его и близко не должны подпускать.
— Как? — только и смог спросить Хранитель.
— У отца и Советника свои связи с правителями Анфеи, ты же знаешь, — грустно проговорила Бонне. — Они сказали, где найти тебя. Мы ведь даже не сказали друг другу «до свидания».
Фаэтон покачал головой.
— Принцесса, тебе не стоит тут находиться.
— Не читай нотации, мне и так последнее время тяжело, — Бонне опустила взгляд. — Все, что там произошло, — девушка заговорила тише, обхватив плечи. — Он ведь мог не убивать ее. И я…я не знаю, как теперь смотреть ему в глаза.
— Мне так жаль, — искренне проговорил Фаэтон, сердцу и душе хотелось взвыть, хотелось обнять ее и успокоить, но что он мог сказать, на что он имел права, кроме простого:
— Прости.
— Не извиняйся, ты делал то, что считал нужным, что считал важным и правильным. Ты остался защищать меня и это важнее. Это я должна извиниться за то, что усомнилась в тебе.
— У тебя были на это все основания.
Бонне наконец посмотрела на него.
— Знаешь, — решила она перевести тему, — я рассказала отцу про то создание и его ребенка, рассказала, что они пострадали из-за маминого любовника. И МАД забрал их.
— Я рад, что они в безопасности, — улыбнулся Хранитель.
Лучи Светила играли по лицу девушки, и та с непривычки то и дело щурилась.
«Хоть что-то у Рыцаря получилось хорошо», — невольно подумал он.
— Когда-то, — признался Фаэтон, — я желал смерти твоего отца, и неважно почему. Но теперь, смотря на тебя, если бы я мог вернуться в прошлое, то остановил бы уже себя.
Бонне с трудом улыбнулась, подошла ближе и провела пальцами по его скулам. И от этого стало слишком больно. Мгновение, еще одно, последнее, самое тяжелое.
— Нет, — Фаэтон мягко отстранил ее, — возвращайся домой, принцесса, и знай, у меня нет тех чувств, о которых ты думаешь. — Самое тяжелое, а сердце, как назло тихо воспоминаниями поет, разрывая. — Последний раз по-настоящему я любил столетия назад, но небытие забрало у меня жену. Так даже проще. — Конечно, проще, ведь в этой девочке он просто вновь увидел свет, вот и потянуло, но нельзя так. — Я всегда положу личное благополучие на алтарь благополучия мира. Я Хранитель, и это превыше всего. Возвращайся домой, моя сумеречная принцесса. И прощай.
«Ведь я слышу зов, принцесса. Двадцать пять лет…»
***
Дарион вошел в палату Мирона. Вид у того был все еще помятым, но уже лучше.
— Кажется, я жив, — невесело пошутил парень.
— И будешь жить, — усмехнулся принц, присаживаясь на край его кровати. — Но я должен знать, что именно с тобой происходило. Не волнуйся, говорить тебе не придется. — Дарион положил руку ему на голову. Конечно, Фаэтон рассказал об их злоключениях в том мире, но Дару этого было мало.
— Спасибо, что защищал сестру, — проговорил он некоторое время спустя.
— Дарион. Я понимаю, что знаю сейчас слишком многое. Но прошу, не стирай мне память. Уверен, ты это можешь.
— Мирон, мне жаль но…
— Послушай, я буду жить под твоим присмотром. Позволь мне после окончания учебы быть при дворце. Позволь быть рядом с принцессой. Я ничего не сделаю против ее воли, я буду исполнять ее прихоти, если надо, и никогда не обижу. Прошу. Иначе, это разобьет сердце Бонне. Ты ведь наверняка слышал и видел в моих воспоминаниях, как она просила Фаэтона не стирать мне память. Прошу, Дар.
— Если ты предашь меня, — голос принца был мягок, но и одновременно холоден.
— Ты убьешь меня. Я знаю.
***
На выходе из МАДа в зале для совещаний его ждала Советник.
— Как думаешь, — тихо спросил Дарион, — если бы у Сандры все вышло, если бы ей удалось подобраться к власти, разрушить нашу легенду, все то, что вы так старательно создавали, избавиться от нас, — его невольно передернуло, — Сила, разве она не воспрепятствовала бы? И Зов вернул бы Хранительницу?
Советник покачала головой.
— Больше всего в этом мире я хочу, чтобы она вернулась, и знаю, это случится. Но не такой ценой. Где бы Сомире не находилась, она жива, Сила с ней и защищает.
Советник обняла его.
— Возвращайся к Стелле.
— Эй, Дарион, — окликнула она, когда тот уже направился к выходу, — мы с твоим отцом сделаем все возможное и невозможное, чтобы вы были вместе.
***
Лучший друг, андроид, сразу начал разливать вино по бокалам, когда Советник вышла в гостиную Дома. Поймав укоризненный взгляд собравшихся, перевоплотилась в Сэм и скорее села рядом с мужем, прижалась к нему. Обвела взглядом: друзья и родные тут, вот только не все.
Младшие дети уже спят, безмятежно и спокойно: проверила их сразу, как вышла из портала. Они скучают по сестре и брату и даже не подозревают, что могло произойти.
«У тебя все равно был гнилой план, Сандра», — ругнулась про себя Сэм, но вслух говорить не стала, хватит. Про Сандру вообще никому ни говорить, ни вспоминать не хочется. Лучше послушают Бина, тот как раз увлеченно рассказывает про иномирную красавицу Лиану, таким пса они еще не видели — хоть что-то хорошее да случилось. Краем глаза Сэм осторожно покосилась на сидящих рядом Меймора и Киру. «А может и не только это».
Тьма всегда соседствует со Светом, а боль всегда сопровождается надеждой. И когда все разошлись, Меймор почти незаметно для остальных проскользнул вслед за Кирой в ее комнату.
— Что ты стоишь у двери как неродной и такой виноватый? — мягко проговорила та.
Меймор вздохнул и присел на ее кровать: нежно-голубую, как почти вся комната Ки.