— Кто-нибудь найдет способ!
— И сколькие пострадают, пока вы будете его искать? — хмыкнула Вера. — Я предпочитаю довериться своему женскому сердцу, которое вы считаете беспечным и глупым. Пусть высшие силы рассудят нас.
Горизонт потемнел, и Вера шагнула за ограду.
— Вера! — крикнул ей вслед хранитель, но так и не решился ступить на улицу.
Та обернулась через плечо.
— Оставайтесь внутри, Михаил Петрович, если, как и сейчас вы не отважитесь на него нападать, вас он не тронет. Голову даю!
Вера уверенно пошла вперед и вскоре ее крепко сбитая фигура исчезла за порывами дождя и ветра. Надвигался ураган, каких в Москве отродясь не видели. Деревья клонило в земле, а в завываниях ветра слышались проклятия. Профессор крепко ухватился на прутья ограды, но так и не решился уйти с улицы.
— Ну и чертовщина! — сказал он сам себе, придерживая очки.
Наконец стало так темно, словно случилось затмение. Послышался треск и профессор обернулся. Он был окружен черными тенями, которые явились за ним, должно быть, из преисподней. Странные демонические очертания переминались с ноги на ногу — становилось ясно отчего лучших из стражей бросили на то, чтобы покончить с этой аномалией. Выглядела она на редкость жутко.
— Что же ты, господи Иисусе, такое? — обратился хранитель к темноте, но тут, словно в ответ ему, клочья тумана разорвал ясный солнечный луч.
Удушливый дым оседал, и становилось ясно, что в воротах больницы стояла Вера. Профессор сорвался со своего места и бросился к коллеге. Добежав до нее, он отпрянул.
Вера прижимала к своей груди щуплого молодого человека, по виду еще юношу. Черные как смоль волосы торчали во все стороны. Вера нежно гладила его по голове. Рукава за спиной странного гостя были стянуты ремнями. Смирительная рубашка?
— Знаю я, кого ты ищешь, — проговорила Вера. — Не надо тебе ее видеть. Это уничтожит в тебе то, что осталось человеческого. А пока небеса еще заступаются за тебя. Видишь, вот ты меня послушался и кошмар пропал. Не открывай глаз, пока я не скажу. В темноте, конечно, страшно, но я тебе скоро помогу.
Вера решительно протянула руку, словно знала, что профессор по-прежнему стоял рядом.
— Очки! — сказала она тоном, не терпевшим возражений.
— Но, — отпрянул хранитель. — Вы же сделаете меня слепцом, Вера Павловна! Они показывают истину! Как я узнаю, кому мне помогать, а кому нет?
— Ты и так слепец! — рявкнула Вера.
Трудно было до этого предполагать, что в голосе этой женщины могло быть сосредоточенно так много власти.
— Но покровители наши это исправят. Приказываю тебе отдать очки! — с новой силой выдохнула Вера.
Профессор приблизился и вложил свой артефакт в ее ладонь.
— Только поймите, — прошипел он. — Вы отдаете могущественную вещь аномалии, которую стражи, быть может, растерзают на пороге больницы, как только поймут, что она больше не опасна.
После этого Вера осторожно надела на молодого человека очки и удовлетворенно произнесла:
— Не растерзают. Посмотрите сами, Михаил Петрович, это наш новый доктор.
— Доктор?! — задохнулся хранитель.
— Можешь открывать глаза, — ласково обратилась Вера к подопечному.
Тот, наконец, поднял голову, озираясь так, словно едва-едва обрел зрение.
— Ну как? — удовлетворенно произнесла Вера. — Лучше чем было, правда?
Молодой человек сосредоточился на ее лице. Глаза у него были чистые, голубые и взгляд осмысленный. Спустя пару мгновений он кивнул. Вера улыбнулась.
— Не бойся, ты человек, который чуть было не обратился чудовищем. Тебе повезло, что помощь пришла вовремя. Беда в том, что таких как ты много. Их тоже должен кто-то спасать, как я тебя. Поэтому ты призван на службу.
Молодой человек передернул плечами, и стало ясно, что ему тесно в смирительной рубашке.
— Да уж! — согласилась Вера. — Надо это снять, ведь рассудок к тебе вернулся.
Она обошла нового врача сзади и распустила ремни, стягивавшие его руки, и тот со вздохом облегчения опустил их.
— Больше ничего не мешает? — уточнила Вера, снова встав перед гостем.
Молодой человек нерешительно повел головой.
— Вот и хорошо, — улыбнулась Вера. — Если войдешь в ворота, это будет значить, что я приняла тебя на службу. Отныне вся твоя жизнь будет посвящена помощи другим. Но это ради твоего же блага. В свою очередь я могу обещать, что в больнице с тобой больше никто и никогда дурно не поступит. Это не значит, что ты перестанешь испытывать боль. Но здесь о тебе станут заботиться. Придет время и все вернется на свои места.
Молодой человек колебался довольно долго, так что Вера стала заметно нервничать. Наконец он посмотрел в ту строну, откуда пришел, а потом в ту, куда направлялся. Создавалась впечатление, будто он осознавал, что застрял посередине между жизнью и смертью.
— Ты самоубийца, — вдруг неожиданно холодным тоном сказала Вера. — Но тебе дали редчайший шанс спасти свою душу, потому что ты не виноват в том, что с тобой сделали. Уйдешь — она обречена.
После этого молодой человек шагнул внутрь. Вера выдохнула.
— Ну, вот и славно! — улыбнулась она и подхватила под руку нового доктора.
— Какой хорошенькой на самом деле оказалась эта ваша аномалия, Михаил Петрович, не станете же вы теперь отрицать! — приговаривала Вера, провожая свое приобретение к парадной лестнице главного корпуса. — Прямо выпавший из гнезда вороненок!
С этими словами глава хранителей нежно потрепала молодого человека по голове. Профессор двинулся следом за странной парой.
— Только что мы с ним будем делать, Вера Павловна? — причитал он по пути. — Все врачебные должности заняты, да и разве он сумеет справляться с работой с таким-то анамнезом?
Вера обернулась через плечо, помогая новобранцу взобраться вверх по лестнице.
— Он будет нашим психиатром, — объявила она.
— Господи Иисусе, психиатром! — всплеснул руками профессор. — Зачем нам в этой больнице умалишенные, Вера Павловна?!
— Наша цель помогать. Каждый делает это в силу собственного разумения, — с этими словами хранительница запустила нового врача в корпус. — И хватит болтать попусту, Михаил Петрович, лучше принесите скорее ему чистое платье. Только смотрите, он подлиннее вас будет. Что-нибудь подходящее подберите. А мне еще нужно его отмыть. Очень скоро, уверяю вас, явятся стражи по его душу. Мне надо предъявить им настоящего доктора.
Профессор послушался, а Вера отвела своего гостя на третий этаж, где наполнила ванну теплой водой.
— Раздевайся, — сказала она новому врачу. — Раз уж ты остался человеком, надо чтобы ты больше походил на него. Я за ножницами. А то вон как волосы отросли, пока никто не следил за тобой!
Когда Вера вошла обратно, молодой человек пытался сложить свою грязную пижаму на стуле, стоявшем подле ванны. Но пальцы его плохо слушались. Вера всплеснула руками.
— До чего они тебя довели! Худой, как палка!
Тот обернулся к ней и еще раз неуклюже встряхнул измазанную кровью ткань.
— На славу вены распорол, да? Чтобы точно не спасли? — сказала Вера, глядя на его предплечья, на которых чернели глубокие полосы, испещренные кровоподтеками. — Того гляди, нервы повредил. Да брось ты уже этот саван, он тебе больше не нужен! Чувствуешь пальцы?
Молодой человек посмотрел на нее, так словно его все еще удивляло то, что с ним разговаривают. И, наконец, кивнул.
— Значит, сухожилия, — фыркнула Вера. — Крови-то сколько вытекло!
Молодой человек молча перевел взгляд на собственные ступни, которые были перемазаны бурой массой.
— Ты еще со спины себя не видел, — сообщила ему Вера.
После этого она похлопала по эмалированному бортику ванны и приказала:
— Сюда!
Психиатр без слов подчинился. И как только новый хранитель больницы очутился в воде, Вера начала без устали намывать его. Все это время молодой человек никак не выдавал своего отношения к происходящему, словно, все еще не мог поверить, что очнулся. Наконец, Вера принудила его наклониться, чтобы лучше оттереть спину. Очки едва не соскользнули в воду. Вера поймала их указательным пальцем на его носу.