Михаил Петрович пожал плечами, обувая уже совершенно здоровую ногу Веры в ботинок.
— Узнаешь, когда придет время для этого. А пока… просто делай свою работу. Ты же врач?
Вера вздрогнула под пронзительным взглядом голубых глаз и кивнула.
— И, готов поклясться, в медицину ты пришла, чтобы жизни спасать, помогать другим, так?
Вера снова кивнула, хотя и не была уверена.
— Мы все такие, — сказал ей Михаил Петрович. — Сейчас тебе жизнь дала именно то, чего ты хотела, когда становилась на путь служения человеку и человечеству. Это благословение, хоть так сразу и не покажется. Некоторые вот до сих пор не поняли. А теперь иди! Больные не ждут, а наш хирург уже намучился с наркозным аппаратом. Вечером приходите. Познакомлю тебя с другими.
Вера молча встала и пошла, ничего больше не болело. Виктор услужливо открыл перед ней дверь. И только оказавшись на ступенях патологоанатомического корпуса, снова почувствовав прикосновения солнца к коже и ощутив себя живой, Вера осмелилась задать вопрос, крутившийся в голове:
— Что это было?
Виктор, уже схвативший кресло, энергично толкал его обратно к приемному отделению.
— Что именно? — хирург обернулся к ней через плечо.
— Моя нога, — абсурдность ситуации душила Веру.
— Это единственная странность, по-твоему? — донеслось из-за спины Виктора.
— Нет, — призналась Вера.
— Ты хочешь узнать объяснение прямо сейчас? — Виктор заглянул ей в глаза.
Вера посмотрела на корпус, где вскрывали трупы, и пришла к однозначному мнению:
— Нет.
Они снова зашли в приемное и поднялись на третий этаж на лифте. Там была расположена дежурка, как Виктор объяснил Вере.
Дежурка оказалась небольшим помещением, полным старой разваливающейся мебели. Вера без энтузиазма взглянула на разложенный диван. Она знала, для чего была нужна дежурка — для хирургической бригады, остававшейся на ночь. Тут можно было на часок-другой прикорнуть. Сколько немытых, потных тел падали на эту грязную обивку, чтобы ненадолго сомкнуть глаза до следующего экстренного случая. Вера побрезговала бы здесь спать даже после суточной смены.
Виктор рылся в шкафу.
— Должно быть тут, — донесся из-за деревянной створки голос.
Следом на диван шлепнулся комок серой ткани.
— Что это? — подняла брови Вера.
— Форма, — пояснил ей хирург. — Твоя.
— Я это не надену!
Взгляд Виктора давал понять, что он не потерпит возражений.
Вера двумя пальцами ухватила ткань и брезгливо приподняла. Однако костюм оказался чистым, только что выстиранным, от него приятно тянуло кондиционером для белья.
— Переодевайся, — сказал ей Виктор. — Жду наверху. Ее должны были уже поднять.
— Кого? — не поняла Вера.
— Твоего первого пациента, — объяснил ей хирург, роясь в тумбочке. — Точнее пациентку. Вот!
В Веру полетел фонендоскоп. Она чудом успела поймать в воздухе эластичную резиновую трубку, иначе раструб грозил бы ударить ей прямо в лоб.
— Пригодится, чтобы понять, правильно ли интубировала, — пояснил хирург. — И найди где-нибудь ручку.
Вера вздрогнула при слове "интубировала", однако Виктор уже успел выскочить в коридор, громко хлопнув дверью дежурки. Пререкаться было не с кем. Вздохнув, Вера посмотрела на свое орудие. "Литман" — прочитала она на головке. Ну, хоть на приличную вещь они не поскупились. Трудно было ожидать щедрости от подобной больницы. Вдруг ее взгляд упал на бирку. "Вера" — было выведено аккуратным почерком.
Не задумываясь над этим, она развернула форму и, с радостью стянув мокрую одежду, облачилась в хирургический костюм. Форма была хоть и не новая, но чистая и глаженая, хранившая тонкий запах чьего-то тела. Вера обычно не любила носить чужие вещи, но в этот раз почему-то не расстроилась. На груди был приколот железный бейдж.
"Вознесенская Вера Павловна. Врач анестезиолог-реаниматолог" — она почти не удивилась, прочитав это.
Вера выпрямилась перед висевшим у двери зеркалом и, завязав резинкой, что нашла в кармане формы свои уже успевшие просохнуть волосы, осталась довольна результатом. Русая, синеглазая, с крупными блестящими локонами и правильными чертами лица, Вера была красива. Она всегда умела этим пользоваться. И сейчас смутно вспоминала, что кокетство не довело ее до добра. В этот раз все будет не так, — пообещала себе Вера, засовывая ноги в белые медицинские сабо, которые стояли у входа. Они идеально сели на ее маленькую ногу. Безусловно, эту обувь тут оставили именно для нее.
Вера дождалась лифта и поехала на нем вверх. Еще во время своего путешествия в дежурку на панели управления она прочитала, что оперблок на последнем, пятом этаже корпуса.
Распахнулись двери лифта, и Вера почувствовала неприятный холодок. До этого момента ее согревало чувство, твердившее, что все правильно, но оно все равно ничего не могло поделать с проблемами, которые возвращались в сознание даже сквозь пелену амнезии.
Вера долго стояла на пороге предоперационной, потому что трусила. В голове билась мысль "Я не справлюсь". И если бы ее в этом состоянии не застал Виктор, она, быть может, и вовсе бы ушла. Хирург появился вовремя и, оценив ее взглядом, кивнул. Он улыбнулся. Вера это почувствовала, хоть и не смогла увидеть — лицо напарника было скрыто маской. Виктор уже надел стерильный халат.
— Завяжи, — попросил он, повернувшись к Вере спиной, и та протянула к нему руки, чтобы затянуть несколько завязок на спине.
Когда дело было сделано, хирург отправился к умывальнику, а Вера заглянула в операционную. Там лежала накрытая простыней пациентка и… больше никого. Вера знала, что если хирурги оперируют в одиночку то это малые вмешательства, вроде вскрытия подкожного гнойника и в таких случаях в анестезиологе нет надобности, потому, что они способны сами обойтись вколом обезболивающего.
Операционная бригада обычно состоит из хирурга и пары его ассистентов, операционного медбрата или сестры. Место у головы больного занимают анестезиолог и анестезистка.
— Ну чего стоишь? Пошли! — отвлек ее голос Виктора.
Вера неуверенно прошагала в операционную за хирургом.
— Больше не будет никого? — спросила она, оглядываясь.
— Нас двоих достаточно, — кивнул ей хирург.
— Правда?
— Маска, — подсказал ей Виктор, покосившись на лоток с медицинскими принадлежностями. — И бахилы.
Вера последовала его указаниям, не закончив, впрочем, удивляться:
— А кто будет подавать инструменты, раздвигать края раны?
— Ты, если понадобится, — сказал Виктор. — Ну, или я сам. В любом случае, здесь стерильность не так уж и важна.
— Серьезно?
Какой-то бред, а не медицина!
— Скоро ты сама все поймешь, — вздохнул хирург. — Давай я расскажу, как дают наркоз. Готов поспорить, ты мало что в этом понимаешь.
Вера взглянула на пациентку. Не хотела бы она услышать что-то подобное от своей бригады перед операцией. Но та лежала смирно, накрытая простыней.
Виктор прошагал к наркозному аппарату и щелкнул тумблером, расположенным на подножке.
— Вот так, запоминай.
Машина ожила. Вера с ужасом покосилась на эту тумбочку, зашумевшую своими внутренними моторами. Только в страшном сне она могла представить себе, что станет анестезиологом. Виктор внимательно взглянул на нее, и Вера поняла, что уже довольно долго бессмысленно пялится в голубой монитор, на котором развернулось диалоговое окно.
— Знаешь, это довольно важная профессия, хоть никто ее, по сути, и не ценит, — вдруг произнес хирург. — Ты… забираешь боль. Даешь силы пережить то, что иначе вытерпеть невозможно. Я ничего не смог бы сделать без анестезиолога, какими бы искусными ни были бы мои руки.
Вера против воли улыбнулась и аккуратно тронула аппарат, словно заключая с ним своеобразный договор не вредить друг другу.
— Если захочешь, то сделаешься тут доброй феей, как прошлая Вера Павловна.
Вера рывком подняла голову и тут пациентка распахнула глаза. Виктор заметил это и погладил больную по плечу.
— Все будет хорошо, — сказал он и взглянул на Веру. — Делай все так, как я говорю и справимся быстро.