— Если мое предложение вас устраивает, можете с этой минуту считать себя моим компаньоном…
— Конечно, я наверняка могу быть вам полезным, — сказал Сильвен. — Меня всегда привлекал дизайн. — Говорил он медленно, и слова его словно растворялись в глубине столовой, где уже начали сгущаться сумерки. — У меня есть кое-какие идеи… довольно оригинальные, как мне кажется… С моей точки зрения, главное — не колорит, а форма, динамика… Вот на что нужно направить все усилия. — Он взял в руки солонку, поднял к свету и быстро обвел пальцем ее контуры. — Тяжеловата… Слишком много отделки… Перегружена деталями… Я бы сделал проще, ближе к материалу… Вещь должна быть только слегка обозначена… Рабочие поймут. Я объясню им… Уверен, когда они увидят, как рождается из глины моя солонка…
— Продолжайте! Продолжайте! Я слушаю. — Фомбье поднялся, чтобы зажечь люстру.
Свет преобразил лица. У Сильвена был ошалелый взгляд, а собранный в складки лоб выдавал крайнее напряжение.
— Вы говорили, что собираетесь убедить рабочих…
— Да… я…
Фомбье заметил, как рука Клодетты легла на сжатый кулак Сильвена, и не смог сдержать судорожной улыбки. Он торопливо добавил:
— Поскольку вы, в принципе, согласны, давайте, не откладывая, обговорим… материальную сторону нашего сотрудничества.
Сильвен уже открыл рот. Но Клодетта еще сильнее сжала его кулак.
— Вы же видите, Сильвен отказывается, — проговорила Клодетта.
Повисло внезапное молчание, пение сверчков в парке зазвучало еще отчетливей. Сильвен и Симона будто исчезли. Остались только Фомбье и его падчерица; натянутые как стрела, они пожирали друг друга взглядами. Девушка продолжала:
— Вы забыли об одном: фабрика-то принадлежит мне.
— А вы должны помнить, что еще не достигли совершеннолетия. В настоящий момент за фабрику отвечаю я, и потому я вправе принимать решения, которые отвечают вашим интересам. В конечном счете, я работаю на вас, дорогая Клодетта.
— Я вам не дорогая Клодетта. И плевать вы хотели на мои интересы. Если бы в ваших силах было меня разорить…
— Клодетта! — нерешительно вмешался Сильвен. — Умоляю вас… Вы не имеете права…
— Это я не имею права? Да вы только на него посмотрите… Он же с самого начала зарился на наше состояние. О! Действовать он умеет… А если кто-то упорно сопротивляется…
Фомбье сложил салфетку, совершенно спокойно. Но на скулах играли желваки.
— Будьте добры, выразите свою мысль яснее.
— Вам действительно этого хочется? Ну что ж, почему, скажите на милость, вы не сделали своего предложения Сильвену до того, как мама покончила жизнь самоубийством? — Она выделила последние слова. — Почему вы не хотите просто управлять фабрикой, как раньше? Думаете, я совсем идиотка? Нет, господин Фомбье, я вижу вас насквозь. Все яснее ясного. Теперь вам мешаю я. Но если мой муж станет вашим компаньоном…
Фомбье поднялся, Клодетта за ним. Губы ее дрожали, но взгляд оставался твердым.
— Сильвен отказывается, — повторила она. — Мне тоже прикажете покончить с собой?
Фомбье схватил со стола стакан. Сильвен вскочил со стула и бросился между Клодеттой и ее отчимом. Но Фомбье уже опустил руку. Пальцы его побелели. Раздался сухой треск. Он разжал ладонь, и осколки посыпались на скатерть.
— Объяснимся начистоту, — сказал он с впечатляющим хладнокровием. — Вы обвиняете меня в смерти своей матери?
Клодетта решила уйти от заданного в лоб вопроса.
— Может, вы скажете, что не пытались только что использовать Сильвена?
— Глупая девчонка!
Сильвен сжал кулаки.
— Уходите! Немедленно уходите, господин Фомбье, или я…
Фомбье достал из нагрудного кармана платок и стал вытирать кровь с раненой ладони.
— Успокойтесь, дорогой Сильвен… И подумайте! В самом-то деле! Вы уже не маленький, можете самостоятельно принимать решения.
Он поклонился Симоне и вышел, так прекрасно владея собой, что Сильвену стало совсем неудобно. Клодетта старалась взять себя в руки.
— Простите! — пробормотала она. — Я не могла сдержаться… Такая наглость!
— Это не имеет значения! Вы не должны были переходить границ приличия, — сказал Сильвен.
Ее гнев тут же обратился против него:
— Правильно! Поддерживайте Фомбье! Вам было бы лестно оказаться у него под началом, правда?
— Клодетта! Я вам не позволю…
— А я не нуждаюсь в ваших позволениях.
Она промчалась по столовой, плечи ее содрогались от рыданий. Сильвен растерянно посмотрел на Симону. Она качнула головой.