«Иначе она бы меня утопила, — повторял про себя Сильвен. — Могу поклясться, только поэтому».
К ним приближалась небольшая шлюпка. Сидевший в ней человек перестал грести и, сложив руки рупором, крикнул:
— Эй, Жозеф! Они у тебя?
Старший подошел к борту и встал под лебедкой. Сказал что-то на бретонском, указав пальцем на Сильвена. Сильвен сразу почувствовал себя неловко, стоя почти голышом среди одетых моряков, и не знал, то ли ему благодарить спасителя, то ли помахать человеку в лодке. Тот, оттолкнувшись веслом, отвел ее чуть дальше от баркаса. На мгновение он оказался у другого борта, совсем рядом с Сильвеном, и сурово взглянул на него. Потом шлюпка, прыгая на волнах, стала удаляться. Сильвен наклонился над могучим плечом шкипера и почти умоляюще произнес:
— Что вы ему там говорили? Я плохо расслышал!..
Тот повернулся к нему, сощурившись от солнца, отчего все лицо его покрылось морщинами.
— Она такая кроха, девчонка-то! — буркнул моряк сердитым низким голосом, в котором ясно слышался упрек.
Надо было объяснить ему… сказать, что… Сильвен устал. От морской воды во рту стояла горечь. В голове все перемешалось. Что происходило дальше, помнилось ему весьма смутно. Какие-то лица заглядывали через борт баркаса… Все говорили одновременно… Натягивались и скрипели тросы… Появилась Симона… Она шевелила губами, но Сильвен ее не слышал… По железной лестнице спускался старший, неся на плече бледную Клодетту. Ее руки висели вдоль его спины в коричневой штормовке… Кто-то подтолкнул Сильвена к трапу, потом он очутился на причале, Симона держала его за руку, вокруг было много взбудораженных незнакомых людей. Толпа понесла их к кафе «На молу»… Там оказалась Анн-Мари, но Мадемуазель не было… Узкая лестница… Битком набитое людьми помещение… Клодетта лежала на кровати. Высокий полнокровный мужчина осматривал ее, потом, сунув в уши резиновые трубки, послушал ее сердце… Принесли грог.
— Малыш, очнись же наконец!
Голос Симоны. Это она ему, Сильвену. Похоже, она им даже гордилась. Ей еще не было известно, что тот Сильвен, которого она знала, умер возле ялика от удара кулаком…
— Подойди-ка, она хочет с тобой поговорить.
Врач выписывал рецепт. Симона отогнала зевак к дверям, и Сильвен очутился возле кровати один. Клодетта протянула ему руку.
— Простите меня! — прошептала девушка. — Мы чуть оба не остались там…
— Вам не больно?
Он указал пальцем на разорванное, распухшее, посиневшее ухо. Она улыбнулась и прикрыла ухо простыней.
— О! Это ерунда!
Врач прочитал вслух свои назначения: микстура, капли, — но ни Сильвен, ни Клодетта не обращали на него внимания.
— Там, на баркасе, они вам сказали… — начал Сильвен.
— Я понимаю! Вы меня ударили, чтобы я вас отпустила… И тут как раз они подошли…
— Да, но до этого?
— Что — до этого?.. До этого мы с вами тонули по моей вине.
Сильвен почувствовал, что ему стало легче дышать. Он заметил, что Симоны в комнате нет. Врач закрыл саквояж, пожал ему руку и прикрыл за собой дверь. Клодетта привстала, чтобы убедиться, что они одни.
— Послушайте, — шепнула она. — Это не просто несчастный случай!.. Я совсем спятила сегодня утром!.. И хотела…
— Не может быть.
— Нет, правда. Я больше не могла! Да вы же сами вчера видели! Он пришел за мной, отвел назад… Я у них как пленница! Хватит с меня! Если б вы знали, до чего мне все это надоело!..
Она была по-своему даже красива. И вовсе не такая простушка, как ему показалось вначале. Нисколько не смущаясь тем, что оказалась наедине с почти незнакомым парнем в одних плавках, она спокойно признавалась ему в попытке самоубийства. Ведь именно это она хотела сделать, сомневаться не приходилось! Достаточно взглянуть на ее упрямый лоб, в полные решимости глаза.
— О себе я не слишком задумывалась! — продолжала девушка. — Хотела им отомстить, но в последний момент, когда поняла, что это конец, испугалась… Знаете, все так ужасно! И никакое прошлое не проходит перед тобой! Наоборот, видишь то, что уже никогда не сбудется… Мне всего двадцать! Если бы не вы…
Она отважно попыталась засмеяться, но в глазах ее появились слезы. Внезапно дверь распахнулась. Вошла Симона с грудой вещей.
— Я позвонила в «Мениль»! — почти радостно сообщила она. — Ответила какая-то пожилая женщина.
— Маргарита, наша старая горничная. Я при ней родилась. И муж ее, Франсуа, тоже у нас на службе.
— Они едут сюда на машине! А пока возьмите вот платье. Оно вам, конечно, велико, но как-то нужно пройти через кафе, верно?.. А брат оденется в коридоре. Держи!