— Что это? — Он с изумлением смотрит на мольберт.
— Давно ты, видно, не рисовал, если не узнаешь орудия живописца! — улыбаюсь я.
Он смотрит на меня неподвижным напряженным взглядом, но и я не отвожу глаза.
— Я подумала, что тебе будет приятно написать картину рядом с произведениями своих друзей.
Деймен берет кисть и задумчиво вертит ее в руках, а я продолжаю:
— Ты сказал, мы можем делать все, что захотим, так? Вроде ты собирался мне доказать, что обычные правила для нас не существуют?
Он смотрит на меня настороженно, хотя уже готов сдаться.
— А если так, то, по-моему, ты должен написать картину — здесь. Создай нечто прекрасное, великое, что сохранится надолго. Когда ты закончишь, мы повесим ее рядом с работами твоих друзей. Без подписи, конечно.
— Я уже давно не стремлюсь к славе, — говорит Деймен, и в его глазах разгорается свет.
— Вот и хорошо. — Я киваю на пустой и чистый холст. — Значит, я увижу работу бескорыстного гения. — Положив руку Деймену на плечо, я подталкиваю его локтем. — Начинай, что ли? В отличие от нас, эта ночь не бессмертна.
Глава 24
Я смотрю на картину, на Деймена, прижав ладонь к груди, и ни слова не могу выговорить, То, что я вижу перед собой, никакими словами не описать. Нет таких слов.
— Это… — Я запинаюсь, чувствуя себя мелкой и незначительной. Совершенно недостойной такого удивительного изображения. — Это так красиво… Запредельно… И… — Я мотаю головой. — Неужели это я?!
Деймен смеется, заглядывая мне в глаза.
— О да, это ты! Здесь воплотились все твои перерождения. Это своего рода собирательный образ за четыреста лет. Огненные волосы и кожа цвета сливок — из твоей жизни в Амстердаме, уверенность и цельность характера — из пуританских времен, смирение и внутренняя сила — из трудной парижской жизни, роскошное платье и кокетливый взгляд — из лондонского высшего света, а сами глаза… Они не меняются. Они вечны, какой бы облик ты ни принимала.
— Какую часть ты взял из того, что есть у меня сейчас? — спрашиваю я, не отводя взгляда от картины.
На ней изображено сияющее, ослепительное крылатое создание — словно настоящая богиня сошла с небес, чтобы осыпать Землю своими дарами. Я никогда в жизни не видела такой красоты и до сих пор не могу осмыслить, что это — я.
Деймен улыбается.
— Ну конечно, прозрачные крылья!
Я оборачиваюсь, думая, что он пошутил, а у него лицо серьезное.
— Знаю, ты их не замечаешь, но поверь мне, они есть. Ты для меня — словно подарок свыше. Разумеется, незаслуженный, и я за него каждый день благодарю высшие силы.
— Ох, не такая уж я замечательная… и добрая… и возвышенная… И совсем не похожа на ангела, каким ты меня, кажется, считаешь. Особенно в последнее время, сам знаешь.
Как мне хочется повесить эту картину у себя в комнате и любоваться на нее каждый день! Но я знаю, важнее оставить ее здесь.
— Ты уверена? — Деймен переводит взгляд с чудесной неподписанной картины на творения своих друзей.
— Совершенно уверена! Представь себе, какой поднимется переполох, когда ее здесь обнаружат, в раме и на стене! Переполох выйдет отменный. А еще представь, специалистов созовут, будут выяснять, откуда она взялась, как сюда попала и кто автор!
Деймен кивает и, бросив на картину прощальный взгляд, поворачивается к выходу. Я хватаю его за руку и тяну обратно.
— Эй, не спеши! Нужно еще название. Такая, знаешь, бронзовая табличка, как у других.
Деймен смотрит на часы. Ему явно не по себе.
— Никогда не умел придумывать названия своим работам, всегда обходился самыми очевидным. Знаень: «Блюдо с фруктами» или «Красные тюльпаны в сине вазе».
— Все-таки, я думаю, не стоит называть эту картину «Эвер с крыльями». На всякий случай, а то вдруг кто-нибудь меня и впрямь узнает. Давай лучше что-нибудь… ну, я не знаю… литературное? Метафорическое, вот.
Наклоняю голову к плечу, не отводя взгляда от Деймена. Я твердо намерена добиться своего.
— Какие будут идеи?
Он затравленно озирается.
— Например, «Чародейство», или «Ворожба», или… Ну не знаю, что-нибудь в таком духе. — Я крепко сжимаю губы.
— «Чародейство»?
— Ты ведь явно под действием каких-то чар, если видишь здесь сходство со мной!
Деймен подхватывает мой смех, и взгляд у него проясняется.
— Пусть будет «Чародейство». — Он снова становится деловитым. — С табличкой нужно поторопиться. Мы и так, боюсь…
Я киваю, закрываю глаза и мысленно представляю себе табличку. Шепотом спрашиваю:
— Как написать: «Неизвестный художник» или «Автор неизвестен»?