Сперва были бесславные попытки вернуть меня к жизни, так как добрая половина «экспертов» утверждала, что дух мой скорее жив, чем мертв. Я только фыркала, глядя, как утекают бурным потоком монеты, которые требовали за свои услуги эти шарлатаны – несмотря на все дипломы и рекомендации, я не могла поверить тем, кто во время ритуала упорно указывал в противоположную от меня сторону. Почему-то никто, кроме Шэка меня не видел и даже не слышал. Напарник злился, считая виноватой меня — мол, я просто скрываюсь и не желаю быть найденной. Я же злилась на него, силясь достучаться до разума и сознания, так как идея вернуть меня к жизни стала по-настоящему навязчивой и дикой, мешая ему жить по-настоящему. В пылу одной из самых эмоциональных ссор я впервые и «проявила» себя — и видом, и голосом. Да так, что на женский крик сбежались соседи, чудом не вызвав патруль. Отбрехался Шэк с трудом, но зато уверился в том, что я не плод его фантазии и однозначно не вполне обычный дух. Но стратегию сменил, тем более, что деньги имеют тенденцию заканчиваться.
Мы начали работать вместе. Воровать, так как возвращаться к старому занятию разбоем, за который и загремел в тюрьму, Шэк не пожелал, никак не поясняя своих желаний. Я без труда проникала в сокровищницы и сейфы, отпирая их одной мне понятной «призрачной» магией, а Шэк выносил содержимое. Мы стали настоящими рецидивистами и грозой всех богатеев столицы и ближайших городов, пока однажды я не почувствовала зов. В одном из тайников я почувствовала, как меня словно магнитом притянуло к старому манускрипту — серому, выцветшему и определенно очень-очень древнему. И силой воли заставила напарника забрать именно его вместо золота и ценных бумаг, в изобилии имевшихся поблизости. Затем были четыре испещренных трещинами кувшинов, плотно закупоренных магией и сургучом, два странных ожерелья из лунного и солнечного камня, гигантский кроваво-красный рубин, который я наотрез отказалась продавать и, наконец, этот саркофаг, который Шэк вынес из исторического музея, в который поначалу мы зашли из-за выставки сокровищ с недавно поднятого со дна корабля. Ко всем этим предметам при встрече меня буквально манило, я не могла противиться желанию их заполучить, но, получая, теряла всякий интерес. Напарник утверждал, что на почве воровства у меня развилась клептомания, а я... я начала ему верить, искренне не понимая своей тяги к этой рухляди.
Пожалуй, похищение мумии это уже клиника, и пора завязывать с этой моей исторической «клептоманией».
Я стремительно отвернулась от небрежно лежащего на полу куля, скрывающего тело покойного, наткнувшись взглядом на саркофаг. Тот был довольно простым, каменным, с узорами и гравировкой на крышке, но крепким, сделанным прямо-таки на века — я видела контуры защитных заклинаний, да и камень был прочным, явно не простым в обработке, не чета современным деревянным гробам, за год-два сгнивающим в земле. Приблизившись, я даже разглядела вязь символов, отдаленно напоминающих буквы — очень непросто написать что-то связное на камне, не прибегая к магии, но заклинаний, кроме защитных, к саркофагу не применялось, это я видела однозначно, а сканирование пространства было, пожалуй, моей основной способностью.
- Тут что-то написано, - задумчиво пробормотала я, вплотную подлетев к саркофагу. Буквы в самом деле складывались в слова, слова — в предложения. Текст был связным, но читался почему-то с трудом, хотя на грамотность я прежде не жаловалась — по эрудиции и лингвистике я могла дать фору любому. - Но будто ребенок писал — закорючки какие-то странные, слова непонятные...
- А? - Шэк оторвался от разбора двух мешков с какими-то свечами и мелкой посудой — экспозицию с мумией привезли в музей буквально вчера и даже не успели распаковать, мы украли её до официального представления публике, – подошел к саркофагу, задумчиво проведя ладонью по каменной плите. Медленно обвел несколько символов пальцем, что-то бормоча под нос, а затем выдал. - Это же марианский. Но какой-то... не такой. Отдельные руны понимаю, а в слова сложить не могу. И завитушки эти. Ммм... постой-ка!
Шэк бросился в угол, где мы складировали ту самую похищенную ранее рухлядь, вынул из шкатулки манускрипт и углубился в чтение. Не прошло и минуты, как мужчина воскликнул: