- Не стоит…
- Еще как стоит! Так просто я тебя не отпущу!
- Отпустишь, Шэк, - я была буквально в миллиметре от него, но он не чувствовал. Аура просто пылала – гневом, страхом и чем-то еще, с зеленоватыми всполохами. Обычно такая мощная аура защищала владельца. Но для меня у Шэка не было преград. – Прости, - шепнула я еле слышно и, зажмурившись, ухнула в чужое тело.
Камень нашелся моментально – висел на цепочке, точно напротив сердца. Я сняла украшение-амулет и аккуратно уложила в саркофаг – туда, где аналогичный орган должен был быть у мумии. Прикоснулась к бинтам, оплетающим тело. Мягкие, будто даже не истлевшие. Даже любопытно, что там под ними – голый скелет или что-то еще осталось на костях за долгие годы погребения?
Я начала аккуратно разматывать бинты на голове. Пальцы у Шэка крупные, сильные – разорвать ткань смогли бы в миг, а вот снимать, силясь не навредить тому, что внутри, было неимоверно трудно. Наконец, одна из намоток закончилась, и я с трудом удержалась от вскрика – шэковский бас, наверное, вся округа бы услышала, невзирая на защитные контуры.
Сперва я не поверила своим глазам, даже потрогала, но гладкая кожа не была плодом моего воображения, а вполне себе реально ощущалась под подушечками пальцев. И этой мумии тысячи лет? В жизни не поверю, а в посмертии – тем более! И кто же ты на самом деле, наша таинственная находка?
Вслед за одной полоской бинтов исчезла вторая, третья… под самый конец я освободила волосы – черные, гладкие и блестящие, точно вороново крыло. В сочетании со смуглой кожей и темными бровями смотрелось загадочно. Темная лошадка оправдала себя, оказавшись поистине темной. И голову мне на отсечение, что это не Эмирэн первый и тому подобное. И не второй или даже третий. Если только у родителей не повернуло мозги на желании родить наследника, в связи с чем девочка внезапно получила мужское имя.
Я с любопытством рассматривала лицо «мумии». Красивая, пожалуй. Южанка. Молодая, ей бы еще жить да жить, а не покоиться в чужом саркофаге под чужим именем в застенках музея. Впрочем, если я всё правильно закончу, то всё у неё ещё будет. И Шэк поможет, не бросит в беде. Может даже живая девушка покажется ему неплохой заменой усопшей призрачной подружки.
Я криво усмехнулась и отошла от саркофага. Пора начинать.
Контур я активизировала сразу же, едва выйдя из тела Шэка. Тот мигом рванулся к «мумии» с лежащим на груди рубином, но граница успешно остановила его поползновения, отбросив на добрую пару метров силовой волной. Конечно, он не успокоился – тут же поднялся и бросился заново покорять неприступную стену белого света. Я старалась не обращать внимания на его дикие крики и мощные удары по куполу контура. Магия в любом случае выдержит атаку, а вот я…
Губы сами собой шептали слова заклинания, и под куполом творилось нечто невообразимое – будто целая вселенная рождалась на моих глазах. Всё как-то плыло перед глазами, в ушах стоял гул и звон, а в груди горело, точно мне в сердце воткнули раскаленную кочергу. Будь я живой – сказала бы, что у меня болит душа. Но что может болеть в груди у самой неприкаянной души?
Шэк уже перестал барабанить кулаками в ослепительно-белую стену. Да и не ослепляла она уже – затухала, как и вся вакханалия под магическим куполом. И не кричал, а что-то протяжно выл, а мне упорно слышалось моё собственное имя.
Я подошла ближе, протянула к нему руку – невидимую, неосязаемую. Провела по плечам, по безвольно опущенной руке. Он не почувствовал. Напарник на меня даже не смотрел – его внимание было приковано к злополучному камню, который сейчас затмевал сияние магии, наливаясь густым алым цветом из самой глубины.
В груди жгло всё сильнее, а в глазах уже не мутнело, а темнело. И голову сковало обручем боли. Да, давненько я ничего подобного не ощущала – наверное, с тех самых пор как умерла. Так что даже приятно перед окончательной гибелью почувствовать себя хоть чуточку живой.
- Прощай, Шэк, - прошептала я. Так тихо, что сама себя едва услышала, а уж воющий напарник и подавно не разобрал моего шелеста. Пододвинулась ближе, приподнялась, как на цыпочках, чтобы оказаться вровень с его ухом. Мазнула губами по щеке, поросшей густой щетиной - её я отчего-то видела, даже практическим ощущала, хотя не могла воспринять Шэка целиком. Выдохнула из последних сил, уже теряя связь с реальностью, – И прости.
Не успел мужчина дернуться и обернуться ко мне, как алая вспышка нетерпимой боли разорвала меня на мелкие кусочки, отправив в небытие.
Тьма баюкала. Что-то нашептывала на ухо, гладила по волосам. С ней было тепло и уютно, несмотря на окружающий мрак. Но приятные ощущения имеют тенденцию заканчиваться – резко, внезапно, буквально выворачивая наизнанку. Вот и нега блаженства сменилась дикой болью.