Я захихикал, но она не засмеялась вместе со мной, просто посмотрела на меня раздраженными бровями, как будто я был самой странной вещью, которую она когда-либо видела.
– А как тебя зовут? – спросил я.
– Фиг, – ответила она.
– Красивое имя, – сказал я.
Она смотрела в другую сторону, как будто забыла, что я был с ней в комнате.
– Можно тебя сфотографировать? – спросил я.
Она все еще не вспомнила обо мне. Я ее сфотографировал. Когда я проверил, как получилось изображение на цифровой камере, оно выглядело, как кадр из видеоигры.
– Я хотела с кем-нибудь поиграть, – произнесла она.
– Ты совсем одна? – спросил я. Она скорчила мне рожу, как будто что-то странно пахло.
Она вывела меня на улицу.
– Там камень, – сказала она мне, указывая на крошечный камешек на дороге, как будто это было что-то, что меня заинтересует. – Он тупой.
– Дома лучше, – сказала она.
Мы пошли дальше вверх по холму. Фиг продолжала говорить со мной своим скрипучим голосом о самых глупых вещах.
– Я упала там, – сказала она, указывая на клочок земли.
– Это подло, – сказала она, указывая на палку на дороге.
– Забавно, – сказала она, указывая на грибную грядку.
Я просто шел с ней, наблюдая за ее неестественными шагами и упругой латексной плотью. На вид она была ровесница Стейси, но выглядела довольно молодо. Чуть за двадцать. Может быть, это просто ее характер делал ее моложе. Похоже, ей не нужна была одежда. Ее красные ноги не ранились о землю. Ее кожа не дрожала, когда поднимался ветер. Казалось, у нее даже не было сосков или лобковых волос, чтобы спрятаться. Я сделал еще одну фотографию.
– Ты помнишь кого-нибудь по имени Стейси? – спросил я ее, прерывая то, что она говорила о разных названиях облаков на небе.
– Стейси говорила, что меня не существует.
– Вы были друзьями, когда вы были детьми? – спросил я.
– Стейси мне не подруга, – сказала она, надув губки.
Мы продолжали путь. Дома из кованого железа стали нормальными домами. Я остановился, чтобы сделать еще один снимок. Черный металл остановился на полпути между домами. Одна половина из них была деревянная и прекрасно сконструирована. Другая половина искажена и черна.
Я указал на черную и спросил у девушки:
– Что это такое?
– Это рак, – ответила она.
– Рак? – спросил я.
– Он всех забрал, – сказала она.
Город закончился на вершине холма, но путь продолжался.
– Куда мы идем? – спросил я.
– На ужин, – ответила она.
Там были скелеты, гуляющие по лесу, треща костями о деревья, когда они двигались.
– Приветливые зефранцы, – сказала она мне.
Скелеты не обращали на нас внимание, танцевали в лесу, словно их держали на веревочках.
Фиг жила в особняке на вершине холма. Сине-фиолетовый кукольный домик был размером с лыжный домик.
– Там все живут, – сказала она.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Фиг не жила одна в этом мире, как я подозревал. В особняке жили и другие люди.
– Все старые, – сказала она. – Я не могу играть ни с кем из них.
Все они были такие же чужие, как и Фиг, а некоторые даже более. Они также были похожи на трехмерных персонажей мультфильмов. И точно так же, как персонажи мультфильмов, они имели странные пропорции. У некоторых были большие тела горилл с крошечными ножками. Некоторые были худые, с длинными руками.
Она собрала их всех на ужин, чтобы они могли встретиться со мной. Я сел в конце стола рядом с Фиг. Их было чуть больше дюжины. Многие из них были парами, и все пары были похожи. Зеленые колючие мужчина и женщина, похоже, женаты. Желтые длинные носы были похожи на пару, и еще более старая желтая длинноносая пара сидела напротив них. Возможно, это были их родители. Только одна из них была похожа на Фиг. Рядом с ней сидела старуха с тяжелым подбородком. Возможно, ее мать или бабушка. Все были очень вялые и кислые. Все они были очень старые.
Я сфотографировал их, потом представился. Когда я говорил, они просто смотрели, отвернувшись.
– Они тебя не понимают, – сказала Фиг. – Только я говорю, как ты.
Люди разговаривали вполголоса, бормоча, я их даже не слышал. Фиг говорила с ними на их языке. Это звучало, вроде, как по-китайски.
– Я сказала им, что ты мой новый товарищ по играм.
Все кивнули мне, переговариваясь между собой громкими потрескивающими голосами.
Примерно через двадцать минут общения нас обслужил родственник Фиг. Только нам не подали еду, нам подали ремесла. Некоторые получили клубки пряжи, некоторым достались головоломки, большинство получили кукол для рисования. Я взял пластилин.
Фиг высунула язык из-за пластилина, как будто это было мерзко. Она подпрыгивала на своем сиденье, взволнованная работой над картиной черепа, который стучал зубами на нее.