Волшебница увернулась от удара, но тем самым приблизилась ко второй голове. Джесри снова отпрыгнула, а призрачные, но, безусловно, опасные клыки магической головы сомкнулись в воздухе.
Мгновение спустя головы превратились в ничто, но к тому времени их создатель уже был в шаге от Джесри. Произнося имя своей Богини, он взмахнул киркой, чье лезвие в момент раскалилось докрасна и загорелось. Джесри отпрыгнула, и острие пронеслось мимо. Надеясь, что темнота помешает ее противнику, она продолжала отступать по коридору, попутно читая слова заклинания.
При следующем ударе огненный ободок, окружавший головку кирки, превратился в ледяную корку, а затем в ядовитое облако. Джесри продолжала уклоняться, а священник продолжал махать оружием, и каждый раз острие кирки проносилось все ближе и ближе к девушке.
Наконец она дочитала слова заклинания, её запястья начало покалывать. Она специально опустила руки и продолжила бубнить, чтобы жрец не заподозрил неладное.
Потрескивая и извергая искры, кирка просвистела у носа девушки. Аот и Кхорин учили её, что если оружие было длинным и тяжелым, особенно на конце, то после взмаха даже опытному воину требовалось мгновение, чтобы подготовить оружие для следующего удара. Именно в это мгновение Джесри подняла руки, которые из-за заклинания превратились в костяные перчатки с когтями, и сделала выпад
Атака удивила жреца. Тем не менее, он сумел атаковать волшебницу, но лишь ударил ее в плечо древком кирки. Стальная часть оружия была на другой стороне и клонилась к полу.
Джесри оцарапала левую часть лица Хранителя Змей, вырвав из него кровавые ленты. Он запрокинул голову, может быть для того, чтобы закричать, и обнажил своё горло. Она тут же разорвала его. Кровь хлынула из второй раны, и мужчина рухнул.
Когда ее когти растворились, Джесри повернулась к паутине. Она по-прежнему держала двух беспомощных Хранителей Змей, но третий освободился от хватки и стоял по ту сторону магической преграды. Может, он и не выпутывался, а даже не попадал в неё. Может быть, это был тот парень, которого вожак отправил следить за другим концом коридора.
Кем бы он ни был, он убежал, бросив своих товарищей. Джесри произнес еще одно заклинание и протянул руку с кольцом. Вокруг него заклубился зловонный туман. Жрец пошатнулся и рухнул.
Джесри обратила свое внимание на пару в сетях. С широко раскрытыми глазами они пытались вырваться еще более отчаянно, но всё так же безуспешно.
Их паника наполнила её презрением. Возможно потому, что она знала, что они ужасно обращались с Кхорином. Так или иначе, она захотела сжечь их заживо.
Но она этого не сделала. Джесри подняла упавшую кирку и, не обращая внимания на их мольбы и крики и стараясь не застрять в паутине ни телом, ни оружием, ударила их древком, из-за чего Хранители Змей потеряли сознание.
Затем она прошла в дверной проем и выругалась.
Она ожидала увидеть камеру пыток, поэтому освещенное лампой пространство с крошечной клеткой, шипованным креслом, тазом для топления, стойкой для битья и подобными орудиями не преподнесло ей сюрпризов. И все же было ужасно видеть дородную, волосатую, обнаженную фигуру Кхорина, покрытую рубцами и туго натянутую на стойке.
Она знала, что дварф не захочет проявлять то милосердие, которое проявила она. Поэтому Джесри проглотила комок в горле, развеяла иллюзию, делавшую ее похожей на Барериса, и сказала:
- Последователи Халоньи ходят по кругу. Насколько я помню, они поймали и Церу.
Кхорин улыбнулся ей, хотя, похоже, даже это движение причинило ему боль.
- В моем случае это чессентская шутка, - прохрипел он. - Они сказали, что вылечат меня от «дварфства». Сколько у нас времени?
- Не знаю, - сказала она, подходя к нему и игнорируя запах грязного тела. - Я надеюсь - достаточно. Мы находимся в отдельной части подземелья, поэтому стоны других пленников могли отвлечь солдат Чазара.
Она произнесла слова, которые открыли дверь клетки, и кожаные наручники распахнулись, освобождая запястья и лодыжки дварфа. Плоть под ними была сжатой и стертой.
Кхорин втянул воздух и изо всех сил попытался сесть. Джесри потянулась, чтобы помочь ему, но заколебалась, поскольку ее отвращение к прикосновениям никуда не делось, но Абисс её подери, если Чазару позволено ласкать её, а другу она помочь не может.
Как только одна её рука коснулась спины Кхорина, а другая опустилась в сумку в поисках целебного зелья, мурашки побежали по её коже.
- Пей медленно, - сказала она, поднося к его рту бутылочку. - Мы не хотим, чтобы ты снова заболел.