Дина растерянно посмотрела на отца, и я услышала ее голос, повысившийся под влиянием чувств.
— Нет, я не могу извиниться, папа. Ведь то, что сказал Нильс, правда. Ты женишься назло ему.
Поскольку неподалеку от них садовник подстригал газон, девушка говорила по-английски. Дочь с отцом явно не хотели, чтобы работник понял их разговор.
Отто сердито уставился на девушку.
— Если ты не будешь хорошо себя вести, я отошлю тебя обратно в школу. Прошлым вечером вы с братом были непростительно грубы, и я жду, что сегодня вы принесете Луизе свои извинения. Нильс говорил чушь. Почему он так против мачехи?
— Но, папа, она почти ровесница ему. Это же смешно.
— Ты тоже находишь это смешным?
— Нет. Я считаю, что Луиза очень милая и хорошенькая, но ты же должен помнить, как Нильс относился к маме.
— Я помню, — напряженным голосом сказал Отто.
— Тогда, как же ты можешь ожидать, что он примет ту, которая так скоро хочет занять ее место?
Голос Дины страстно зазвенел. Я подумала, что Отто снова рассердится, но он удивил меня тем, что взял девушку за руку и сказал:
— Ладно-ладно, моя девочка, не волнуйся. Ты же знаешь, для тебя это не очень хорошо.
— И для тебя тоже! — воскликнула Дина. Наблюдая за ними из окна, я почувствовала, как
меня охватывает леденящий страх. Я могла только догадываться, что имела в виду Дина. Если мое предположение правильно, у девушки та же самая болезнь, что и у отца. И это значит, что, несмотря, на все его заверения, какие-то ее формы передаются по наследству. И мой бедный ребенок, которого я уже страстно оберегала, может оказаться жертвой этого ужасного заболевания.
Не страдает ли от нее и Нильс? Может, именно этим объясняется его трудный характер? Может, именно по этой причине Отто торопился жениться на мне, пока я не услышала слишком много? Может, именно об этом пыталась рассказать мне вчера фру Доротея?
Итак, я оказалась в ловушке. Но в этот момент я упрекала не Отто, а себя за то, что позволила уговорить себя на поспешную брачную церемонию, прежде чем познакомилась с его семьей. "Посмотри, перед тем как прыгнуть" — это была любимая поговорка моей матери. Она знала мою импульсивность и повторяла эти слова так часто, что я перестала воспринимать. Я определенно забыла их, когда влюбилась в Айвора, но добросовестно следовала им, встретившись с Отто. До Драгора. Драгора с его белыми гусями, синим морем и настойчивостью Отто…
Но Отто считал, что я как раз та женщина, которая может родить ему здорового ребенка. Возможно, я и была ею. Я должна быть ею.
Приведя себя в порядок, я спустилась вниз, где думала найти Отто и Дину за завтраком, но увидела в огромной столовой только Эрика.
— Доброе утро, Луиза, — улыбнулся он мне.
Эрик — единственный человек в доме, чьи манеры были очень приятны и для которого не имело никакого значения то, что Отто женится во второй раз. Он выглядел простым наблюдателем. Я обрадовалась, увидев его.
— Кофе или чай? — поинтересовался он.
— Кофе, пожалуйста. Черный.
— Что это значит? Ты плохо провела ночь? — проговорил он, переходя на "ты". Я не стала возражать.
— Нет, просто предпочитаю черный кофе.
Он налил мне кофе из серебряного кофейника, а потом уселся напротив, окинув меня внимательным взглядом.
— Да. Ты действительно выглядишь отдохнувшей. Думаю, нас вчера оказалось слишком много для одной тебя.
— К тебе это как раз не относится. Ты уже видел Отто сегодня утром?
— Нет. Он позавтракал рано и ушел. По-моему, он хотел взглянуть на новую машину Нильса. Он так же сходит с ума по автомобилям, как и Нильс, хотя ни за что не признается в этом.
— Значит, они с Нильсом забыли о ссоре?
Эрик покачал головой.
— Вряд ли. Это давняя история. Но тебе не следует думать об этом, Луиза, ты не должна расстраиваться.
Доброта, звучавшая в его голосе, придала мне решимости и я спросила:
— Эрик, Нильс тоже болен?
— Тоже? — Он сделал короткую паузу, потом ответил — Нет. — И снова посмотрел на меня пристальным, изучающим взглядом. — Что бы ты еще хотела знать?
— А Дина? Я слышала ее разговор с Отто в саду сегодня утром. Она больна?
— К несчастью, да. Но в легкой форме. Первый приступ у нее случился, когда ей исполнилось четырнадцать лет. Она очень мужественно восприняла это. Она вообще очень милый ребенок. Ты должна подружиться с ней. Ты могла бы ей помочь.
— Да, конечно, но сейчас мне кажется, что больше всех в помощи нуждаюсь я. Я не знала, что болезнь Отто передается по наследству.
— Выпей кофе, пока он не остыл, — спокойно посоветовал мне Эрик. — Надо отдать должное моему брату, он искренне полагал, что проблемы с болезнью Винтеров, как ее называют здесь, ушли в прошлое.
— По-видимому, у него имелись основания так считать, ведь с Нильсом все в порядке. — И так как Эрик никак не отреагировал на мое замечание, я продолжила: — Но поскольку у него тяжелый, истеричный характер, в любой день у него могут начаться приступы. Не так ли?
Должно быть, я выглядела бессердечной. Да и была такой по отношению к Нильсу, но Эрик только сказал:
— У тебя есть время изменить свое решение, Луизa. Если ты боишься выходить замуж за Отто…
Меня охватило дьявольски сильное искушение рассказать ему правду. И только сознание того, что это непорядочно по отношению к Отто, остановило меня. У меня возникло странное ощущение, что наша брачная церемония в Драгоре происходила как бы во сне, а в реальности мне еще только предстоит встать рядом с Отто перед алтарем в церкви Монеборга, чтобы узаконить нашего ребенка.
— Фру Доротея надеется, что я поступлю именно так?
— Да. Она надеется именно на это.
— Надо сказать, она достаточно хладнокровно относится к создавшейся ситуации.
— Она просто ведет себя честно.
Я посмотрела в его глаза.
— А ты считаешь, что Отто — нет? Но подумай о нем, Эрик. Он меня очень любит, видимо, был в ужасе от мысли, что потеряет меня, если я узнаю о его болезни.
— Значит, он не потеряет тебя? — задумчиво произнес Эрик.
— Мог бы, если бы не крошечный зародыш в моем теле.
Я положила руку на живот и легонько погладила его, только потом заметив, что Эрик наблюдает за мной.
— Приступы у него очень слабые, — сказала я. — Я присутствовала при одном из них. Обычно он только теряет сознание на минуту — две. Тут нечего бояться. Он нуждается только в сочувствии. Возможно, его первая жена не могла его дать ему?
Я задала провокационный вопрос, но Эрик не собирался на него отвечать.
— У бедной Кристины было достаточно своих собственных проблем. И все же я советую тебе, не суди Нильса слишком поспешно. Он был очень близок с матерью. А сейчас позволь предложить тебе еще кофе и, если твой будущий муж не объявится, разреши мне провести для тебя небольшую экскурсию по дому и саду.
Хотя ничто не могло радикально изменить мое настроение, но то ли от выпитого кофе, то ли от приятного общества Эрика я почувствовала себя лучше.
— Как часто ты приезжаешь сюда? — поинтересовалась я.
— Не слишком часто. В этот уик-энд я оказался здесь, потому что мама сказала, что крыша восточного крыла замка нуждается в починке. Хотя я не владелец замка, но выступаю здесь в роли эксперта или мастера на все руки.
— Отто говорил, что ты известный архитектор. Мне хотелось бы посмотреть твои работы.
— Ты сможешь это сделать в свой следующий приезд в Копенгаген. Позвони мне, и я с удовольствием покажу тебе все, что ты захочешь. Только приезжай одна, хорошо? На Отто архитектура наводит тоску.
— Договорились, — засмеялась я.
— Сделай это побыстрее, — сказал он, и намеренно или случайно глаза его вновь скользнули по моей талии.
Он видел, что мне стало нехорошо на пароме при довольно спокойном море. Знал, что я не собираюсь менять своего решения вступить в брак с Отто, хотя был достаточно наблюдательным, чтобы увидеть мою растерянность. Короче, обладал нужной проницательностью, чтобы разгадать мой секрет. Но он ни разу не упомянул об этом. Значит, один друг у меня здесь уже есть, несмотря на то, что он редко приезжает в Монеборг. Но, по крайней мере, он жил в Дании.