— Матушка вовсе обезумела. Она и дом здесь захотела не столько из-за родственных чувств, сколько из-за желания разбогатеть. Отыскала в архиве письмо, где упоминается о спрятанном богатстве и совсем умом тронулась.
— Разве Влад вас плохо обеспечивает?
При воспоминании о муже по лицу Марины, словно тучка пробежала. Я испугался, что она замкнется в себе, и не станет отвечать. Но женщина пересилила досаду.
— Тут совсем другое. Влад уже столько денег потратил, что, наверное, никакие сокровища их не окупят. Вот только, матушка считает, что, отыскав их, обретет независимость. Не финансовую, а скорей — моральную. Мол, мы тоже не лыком шиты, и кое-что за душой имеется. Реальная стоимость сокровищ значения не имеет. Важен факт их существования. А там она сумеет убедить всех, и себя тоже, что они несметны, и что лишь благодаря им мы еще не пошли по миру с протянутой рукой.
Ее версия не отличалась от той, что раньше рассказал Влад, наверное, так все и обстояло на самом деле.
— А коль не женское дело землю копать и камни ворочать, решила подключить к изысканиям врача и Иннокентия Вениаминовича? — полностью раскрыл карты, даже не задумываясь, нужно ли?
— И об этом знаешь? Признайся, Славик, ты — шпион? Кажется, я начинаю понимать, зачем тебя мой муж пригласил…
В ее голосе было больше иронии, нежели обвинения.
— Ну что ты, нет… — оправдания выглядели нелепыми и несуразными.
— Думаешь, это большая тайна? Она и Владу предлагала, он посмеялся над ней, вот и пришлось других мужиков искать. А сейчас они куда-то пропали, так что не удивляйся, если мать и тебе долю предложит.
— Я в такие игры не играю…
Уверенности в моих словах не было. Скорей, наоборот. Я бы с радостью ухватился за предложение. Не столько ради пресловутой мифической доли, сколько ради того, чтобы потом с чистой совестью доложить шефу о максимально приложенных усилиях для выполнения возложенной на мои плечи непосильной задачи.
Обратно возвращались другой дорожкой. Миновали ухоженный сад со спелыми плодами яблок, груш, слив, еще чего-то. Я особенно не присматривался, отметил только изумительный сладкий воздух, насыщенный неповторимым ароматом и множество жужжащих пчел.
— У вас и пасека есть? — спросил у Марины.
— Есть, — ответила она. — За ней смотрит дедушка из деревни. Врачи сказали, что для меня полезно, если рядом пчелы.
Обошли дом с тыльной стороны, миновали подсобные помещения и оказались во внутреннем дворике. Я посмотрел на вход в цокольный этаж. Дверь была распахнута. Впрочем, ничего странного. В подвале хранились продукты. Словно подтверждая мои мысли, наверх поднялась грузная повариха с нагруженной корзиной.
Миновали дворик, повернули к парадному крыльцу. Я решил направиться к беседке, но из дома вышел Влад.
— Припахали? — осклабился.
— Решил за твоей женой приударить, — ответил в тон ему.
Я чувствовал, что Марина напряглась. Атмосфера сгустилась, сделалась ощутимой.
— Дерзай! — Влад улыбался. — Зайдешь потом, поговорить надо.
Ничего не сказав жене, как будто она была для него пустым местом, он отвернулся и скрылся в доме.
Настроение пропало. Не только у Марины, но и у меня. Поэтому к беседке двигались, молча, думая каждый о своем.
— Маринка, у тебя новая сиделка?
Из плотно обвитого плющом входа выпорхнула Наталка. Не знаю, почему, но радости ее появление мне не доставило.
Наталка успела привести себя в порядок: причесалась, нарядилась, синяки под глазами полностью не исчезли, но, благодаря умело наложенному макияжу стали едва заметными.
— Славик, я устала. Мне нужно полежать. Отвези меня домой.
Я понял, что причина не в усталости. Марине было так же неприятно видеть сестру мужа, как и его самого.
— Почему грустишь? — Наталка переключилась на меня.
— Устал.
— Не составишь компанию?
— Извини, занят.
Ответ прозвучал резче, чем хотелось, но сожаления я не почувствовал. Женщин иногда нужно ставить на место.
Наталья Владимировна из гостиной не уходила. Она так же сидела возле потухшего камина, и, мне показалось, была расстроена. Или задумалась. Когда я подвез коляску, вздрогнула и подняла голову.
— Вы уже? Так быстро?
— Марина сказала, что хочет отдохнуть.
— Что-то случилось, доченька, ты себя плохо чувствуешь?
— Все нормально, мама. Просто устала.
Голос ее выдал, Наталья Владимировна не поверила, да и я бы не поверил.
— Мама, у меня ничего не болит. Просто, настроение не очень. Хандра, наверное…
— У кого оно сейчас очень… Иннокентий Вениаминович так и не появился. Петр Иванович тоже неизвестно когда вернется…
— Неужели так сильно испугались пещерного зверя? Можете передать, что его уже нет.
Как это часто бывает, слова вырвались, а разум запоздало среагировал, что лучше бы их придержать при себе. Наталья Владимировна дернулась, посмотрела на меня, во взгляде ее я заметил напряжение и испуг.
— Простите, а вы откуда знаете?
— Совершенно случайно, — решил играть в открытую. Взыграл, наверное, дух противоречия. Коль все вокруг сохраняют тайны и нагнетают, должен же я чем-то отличаться. — Ночью вышел на улицу подышать свежим воздухом, увидел, как Иннокентий Вениаминович с врачом спускаются в подвал. Сам не знаю, почему, пошел за ними. Наверное, заподозрил недоброе…
Наталья Владимировна, с бледным, как гипсовая маска, лицом, смотрела на меня, не моргая. Она не среагировала на шутку о благородстве, она была шокирована моим признанием, но больше всего, наверное, моей осведомленностью.
— К-счастью, я успел лишь спуститься, когда раздался тот жуткий вой. Иначе, наверное, меня тоже здесь не было. Но испугался, признаюсь, сильно. Все прежние страхи, по сравнению с этим, так, детские забавы…
— Вячеслав, — ее голос дрожал. — Вам не нужно было спускаться в подвал.
— Я знаю. Догадываюсь, что поступил нехорошо, в смысле — злоупотребил вашим гостеприимством, но, каюсь, не сумел пересилить любопытство…
— И что вы там увидели?
— Ничего. Едва пришел в себя. Потом — выпил… Немножко, чтобы заглушить ужас.
— Мама, не дрожи ты так. Славик все знает, я ему рассказала, — напомнила о себе Марина.
— Зачем?
— Тоже мне большая тайна…
Она откровенно вредничала, а ее мать не знала, как себя вести. Такой неуверенной в себе я ее еще не видел.
— Вячеслав, признайтесь, Влад вас пригласил, чтобы вы шпионили за мной?
— Нет. А вы здесь делаете что-то противозаконное? — Разум наконец-то восторжествовал и даже пытался сварганить оригинальную шутку. — Просто так получилось. Да и не за вами я следил, а за вашими гостями. Я же не знал, что они выполняют ваше поручение.
— Со стороны мое поведение, наверное, кажется смешным. Представляю, что вам успели обо мне наговорить. Считаете меня дурой, помешавшейся на поисках сокровищ? Ведь так?
— Вовсе нет, — поспешил возразить, хотя она точно охарактеризовала мои мысли.
— Врете.
Впервые за время нашего знакомства Наталья Владимировна приобрела человеческий облик. Маска спала и передо мной сидела уставшая пожилая женщина. К тому же, совершенно беспомощная. Ее бросили соратники, она осталась одна, амбициозные планы в момент рухнули.
— Не вижу ничего смешного. Я сам когда-то мечтал отыскать клад. Помню, в детстве у деда с бабушкой весь огород перерыл. Но, увы…
Сказанное было похоже на издевательство, к счастью, Наталья Владимировна не придала значение и проигнорировала невольный сарказм.
— В молодости глупости простительны. Я уже вышла из того возраста, когда романтические мечтания должны кружить голову и брать верх над разумом. Поверьте, Вячеслав, я ищу не сокровища. Когда мой предок убегал от революции, он спрятал не только деньги, но и документы, все что имел ценное не только в материальном плане, но и духовное. То, что передается из поколения в поколение, что должно храниться в родовом гнезде, как память об ушедших. То без чего наша жизнь превращается в скотское существование. Согласитесь, мы не можем претендовать на память о себе, если не храним память об ушедших родственниках, только таким образом можно рассчитывать на бессмертие. Не в прямом смысле, но ведь вы поняли, что я хочу сказать.