Густой и тяжелый воздух на вкус напоминал мокрую глину и угли от костра. Небо прорезали клубы дыма, вырывающиеся из труб окружающих нас фабрик. Уже наступил полдень, когда мы миновали несколько рядов высоких кирпичных построек и наконец-то подошли к финальной точке нашего путешествия. У здания Бухманна был широкий внушительный фасад в готическом стиле, а всю крышу покрывали черные шпили. Вылетающий из вентиляционного отверстия пар клубами разлетался во все стороны, создавая впечатление, будто здание натужно пыхтит, и наводя на мысли о доме с привидениями.
– Вон та канализационная труба проходит прямо под зданием, – заметил Джекаби, когда мы прошли сквозь облако пара, – и держу пари, она ведет к тому месту, где нашли тело профессора.
– Не стала бы спорить с вами, – сказала я, не ощущая никакого желания входить в зловещее здание, с виду идеально подходящее любому живому существу, вознамерившемуся незамедлительно стать мертвым.
По всему периметру шел забор, но главные ворота были распахнуты, и мы с Джекаби беспрепятственно их миновали. Двойные тяжелые двери здания с большими латунными ручками в виде двойной буквы В достигали десяти футов в высоту. Они оказались не заперты и лишь слегка скрипнули, когда Джекаби их толкнул.
Здание внутри оказалось не просто заброшенным – оно было абсолютно пустым. Никаких старых полок или верстаков. Голый гранитный пол простирался от самого входа до дальней стены. Там, где от условного фойе должны были бы отходить коридоры и кабинеты, зияла пустота. Окна на стене располагались на уровне, который подразумевал существование второго этажа, но он отсутствовал. Послеполуденный солнечный свет, проникающий через их мутные стекла, казалось, достигал пола уже грязным и пыльным. Еще более зловещим, чем желтоватый свет или ошеломляющая пустота, было то, что это здание показалось мне знакомым.
– Это оно! – меня осенило. – Здесь были Павел и Карсон, и остальные. Здесь сделали снимок этого бледного мужчины. С надписью: «Для потомков». Я совершенно уверена! Посмотрите на эти столбы у стен, на форму окон.
Я столько времени провела над папкой с делом Дженни, что очень хорошо запомнила фотографию.
– Любопытно, – сказал Джекаби.
– Что такое, сэр? Вы видите то, что не дано мне?
– Постоянно, – ответил Джекаби.
В его тоне не было высокомерия, но иначе как высокомерным назвать его ответ не получалось. Я ждала, пока мой начальник удосужится объяснить, какие паранормальные явления он имеет честь наблюдать в этом огромном и пустом помещении.
– Что-нибудь сверхъестественное? – спросила я.
– Нет. Да. – Джекаби потер глаза. – Все. Стены, пол, даже потолок…
– Что?
– Ха! – Он потряс головой и завертелся на месте, изумленно разглядывая темную пыльную паутину над нами. – Здесь все просто кристально чисто, вычищен каждый дюйм.
Я огляделась по сторонам.
– Возможно, именно поэтому вы с Дженни редко сходитесь во взглядах на то, как вести домашнее хозяйство.
– Вычищено не от пыли или помета, – сказал он. – Всего этого здесь, конечно, много.
При слове «помет» я приняла решение не приглядываться к темным пятнам вокруг.
– Вычищено от магического осадка. В этом пространстве я не могу уловить ни одной уникальной потусторонней ауры.
– А это не означает, что их просто тут не было и нет?
– Едва ли. Скажите, вы когда-нибудь в детстве проливали красное вино на ковер родителей?
– Э-ээ… да, – моргнула я. – Как-то раз я действительно смахнула со стола бутылку мерло.
– И как ваша мать его вычистила?
– Никак. Моя мать не занималась уборкой. Для этого у нее всегда под рукой была горничная.
– Вот именно! Белый уксус. Нет ничего лучше для выведения пятен. За исключением того, что ковер уже никогда не будет прежним, верно? Даже если на том месте нет пятна, все равно видно, что оно там было. Этот участок слишком чистый по сравнению с остальным ковром, и запах уксуса долго не выветривается, ведь так? Конечно, в этом может помочь старый добрый бикарбонат натрия, но всегда что-то остается.
– Для человека, в чьем доме пол выглядит как топографическая карта Ост-Индии, вы очень много знаете о чистке ковров.