- Мы выезжаем сегодня.
«Ого, да она соизволила поговорить» эта мысль пронеслась в моей голове очень быстро, заостряя больше внимание на то, что же все-таки говорила эта представительница древней крови.
-Каили просил, чтобы ты ехала с ним в повозке. Надеюсь, ты осознаешь, что в случае любой ошибки или недовольства с его стороны ты тут же будешь отправлена назад?
Недоумение видимо очень ярко отразилось на моем лице, потому что эльфийка добавила:
- Не знаю, что произошло, и как тебе это удалось, но обязательно выясню! – сузив глаза, заявила Исилиэль и отвернулась.
Я так и не поняла, с чего вдруг она так среагировала. Но сделав себе пометку в голове, что необходимо будет узнать, невозмутимо прошла дальше.
- О, дитя, ты вовремя.
Старик все так же лежал на кровати. Только вот слабым он уже не выглядел. Нет, тело все так же было очень хилым, болезненным, но вот лицо как-то изменилось. В то время пока я пыталась понять, что именно меня так взволновало, он продолжал говорить. И этот голос не был больше хриплым и слабым. В нем появились твердые нотки, как у наших наставников на курсах, и он был более молодым что ли… Не знаю как передать, непонятное ощущение.
- Не стой ты у порога. Проходи и присаживайся. Я рад тебе. – и тут же в сторону двери – Исилиэль, принеси нам чаю.
Мне откровенно были непонятны такие изменения в его поведении. По вчерашнему разговору он вообще со странностями, поэтому решила, что подожду, не буду пока задавать вопросы, всему свое время. Интересно же.
- Итак, ты пришла. Молодец. Твои вещи уже здесь, их погрузят в повозку. А сейчас мы попьем чаю, затем тронемся в путь. Меня можешь называть «Каили».
После этого мы пили чай и поддерживали светскую беседу до того момента пока не вошел Велкан, который как я поняла все это время руководил сборами. Драг поклонился Айниэлю и сообщил что все готово для дороги. Обсудив еще некоторые моменты, меня отправили в повозку.
На выходе царили тишина и спокойствие. Повозки подогнали ближе к выходу, и теперь я смогла в полной мере оценить их роскошь. Они были сделаны из неизвестной мне породы дерева с красными тонкими прожилками на фоне светлого оттенка зелени, небольшие по размеру, но достаточно высокие и с большими окнами. Но стоило мне заглянуть внутрь той, что стояла у выхода из таверны, и я не смогла сдержать восхищенного возгласа. Там было целых три комнаты, совсем крохотные, но отдельные. На двери каждой из них значились таблички с именами. Объединяло их небольшое помещение, украшенное воздушными тканями по стенам и разноцветными подушками на полу. В центре этого была размещена небольшая плита. Ее значения я не знала.
Табличка с моим именем была на двери слева. А любопытство все же моя любимая черта. Поэтому немедля больше я вошла в свою комнату. И вот там меня ждал сюрприз. Фирс лежал на узкой кровати с закрытыми глазами, заложив руки под голову. Казалось, он спит, настолько безмятежно было его лицо. Расслабленная поза и ровное дыхание не давали и мысли о том, что это спокойствие в секунду может измениться. Стоило протянуть руку к его плечу, чтобы разбудить, как уже через секунду я оказалась прижата к стене с кинжалом у шеи. Каким- то невообразимым образом он схватил обе мои руки и завел их за спину, прижимая к себе настолько близко, что я не могла не то что пошевелиться, но даже вздохнуть. Холодная сталь у вены на шее впилась в кожу. Боли я не ощутила, только почувствовала, как что-то теплое потекло вниз по направлению к вырезу рубашки. Я же смотрела в глаза директору и видела столько эмоции: гнев, непонимание, узнавание. А проследив за дорожкой от капли крови – сожаление и что-то еще, что рассмотреть я не успела. Мимолетным движением, убрав кинжал от моей шеи, он закрыл глаза, но руки не отпустил. Вместо этого я услышала его голос:
- Прости меня – тяжелый вздох – Не хотел тебя ранить – и взгляд полный сожаления - Позволь я все исправлю.
Не успела опомниться, как он медленно наклонился ко мне. Дыхание обожгло кожу в том месте, где еще секунду назад была рана. Волнующее прикосновение губами к шее и его рука, стирающая дорожку от капли крови...
Это не было похоже на обычные ласки. Было что-то большее во всей ситуации, более пленительное, более важное. От непонятных чувств, охвативших меня, закрыла глаза, наслаждаясь, и в тоже время понимала, что Фирс не старался меня соблазнить, совсем нет, но отрицать, что его прикосновения были мне приятны, было бы глупо.