— Что?
— Неизвестно, на что способен Сингэн. Даже если носитель в данный момент сильней, дух может разорвать сдерживающую печать в любую минуту. Тогда вашему другу будет грозить опасность. Сингэн может отнять у него тело и переродиться.
— Как это — отнять тело?..
— Выгнать душу и присвоить тело себе. То есть, Юзуру-сан перестанет быть тем, кто он есть. Такая ужаснулся:
— А что же станет с его душой?
— Превратится в блуждающий призрак или очистится… В любом случае, отделение от тела равносильно смерти.
— Поэтому надо торопиться, — сказал Наоэ в ответ на потрясённое молчание. — К сожалению, моих способностей не хватит на то, чтобы выгнать из тела подселенного духа такого уровня, поэтому я позову товарища, который может это сделать, и для начала мы осуществим «изъятие». Хотя вам, — Наоэ покосился на Такаю с сожалением, — раньше не составило бы труда отправить его на тот свет, не вынимая.
— Говорю же, я не Кагэтора. Наоэ обречённо вздохнул.
— Я возьму на себя охрану Юзуру-сана. Браслет должен держать бестелесных духов на расстоянии, но есть один человек, с которым ему ни в коем случае нельзя встречаться.
— Тот, кто сломал печать на Маэнзуке?
— Возможно.
— Твой знакомый?
Наоэ ответил молчаливым взглядом, а потом сказал:
— Но я не думаю, что он мог сломать печать в одиночку. Такая нахмурился.
— В любом случае, чтобы спасти вашего друга, надо изгнать Сингэна и всех, кто с ним связан. Кагэтора-сама…
— Блин, заколебал!
— …могу я рассчитывать на ваше содействие?
Какое-то время они переглядывались в молчании. Наконец Такая выпятил губу, откинул со лба волосы, и нехотя сказал:
— Ну, раз дело касается Юзуру…
— Вы поможете?
— Только потому, что он мой друг! Ни до каких тигров и прочего зоопарка мне дела нету[18]!
— …Конечно.
Наоэ кивнул, и в уголках его губ появилась мягкая улыбка. Увидев её, Такая недовольно отвернулся.
— Тогда вот вам первое задание.
Такая снова посмотрел на него, на этот раз вопросительно.
— Девушка, с которой вы встретились позавчера. Не спускайте с неё глаз.
— Так я и знал, что что-то с ней неладно.
— В неё тоже вселился дух.
— Чей?
— Не знаю, но он кажется опасным. Не позволяйте Юзуру-сану с ней видеться.
— Понял. Только…
— Что?
— Только мне непонятно, что это за «изгнание», о котором ты всё время талдычишь. Ты что, сложишь алтарь и будешь разводить на нём костёр?
Наоэ помолчал.
— Нет, это немного другое. Не то, что обычно подразумевают под этим словом.
Такая выгнул бровь.
— Конечно, лучше всего отправлять задержавшихся в нашем мире духов в следующую жизнь, предварительно избавив их от ненависти и сожалений, но это зачастую невозможно. Приходится посылать их на тот свет насильно.
— Это и есть «изгнание»?
— Да. Изгнание — это способность отправлять духов в мир иной. Все способности, при помощи которых мы сражаемся, — продолжал Наоэ, — можно условно разделить на две большие группы: двигательная сила и волновая сила. Двигательную силу вы уже видели, это способность воздействовать на материальные объекты снаружи. Волновая сила работает изнутри, то есть, воздействует на душу противника. Изгоняющая сила относится ко второй группе, и нам она дарована богом-покровителем, Бисямон-тэном.
Наоэ бросил на Такаю косой взгляд:
— Хотите посмотреть?
— М-м?..
— Например, у вас за спиной сейчас стоит призрак и собирается напасть.
Такая вздрогнул и резко обернулся: у лестницы маячил скелет в доспехах и шлеме. Слова застряли в горле.
«Не может быть…»
Скелет в доспехах вынул меч из ножен и начал приближаться.
— Дух-на-привязи, погибший при Каванакадзиме, — определил Наоэ, не теряя спокойствия. — Судя по его враждебности — из Такэда.
Призрак воина с безмолвным криком занёс меч над головой.
— О-о… — Такая попятился. Наоэ сложил пальцы в мудру и речитативом проговорил:
— Ари-нари-тонари-анаро-наби-кунаби.
Лезвие начало опускаться.
— БАЙ!
Дальше всё произошло мгновенно. В воздухе будто бы открылась щель, и нападающего затянуло в неё со свистом. Скелет в доспехах исчез, оставив после себя лишь облачко странного дыма.
— А…
— Это и было изгнание, — сказал Наоэ, поворачиваясь к Такае. — Чтобы вы не думали, что всё это отвлечённые разговоры.
Какое-то время Такая потрясённо таращился на то место, где только что стоял призрак, а потом его губы сложились в тонкую усмешку.